Межрегиональный интернет-журнал «7x7» Новости, мнения, блоги
  1. Республика Коми
  2. «У меня появилась совесть». Почему в суде по делу Гайзера экс-руководитель «Советника» Моторина отказалась от показаний, которые давала во время следствия

«У меня появилась совесть». Почему в суде по делу Гайзера экс-руководитель «Советника» Моторина отказалась от показаний, которые давала во время следствия

О признаниях в обмен на домашний арест и о том, почему нельзя разговаривать со следователями без адвоката

Владимир Прокушев
Наталья Моторина
Фото tass.ru

Обвиняемые по уголовному делу в отношении бывшего руководства Коми продолжают давать показания в суде и рассказывать свои версии событий, которые следствие трактует как хищение активов, отмывание денег и получение взяток. На заседании в Замоскворецком суде Москвы 4 и 5 декабря выступили бывший руководитель компании «Советник» Наталья Моторина и экс-помощник предпринимателя Александра Зарубина Лев Либинзон. Моторина призналась, что оговорила остальных фигурантов в обмен на домашний арест, а Либинзон отказался отвечать, как купил квартиру в Москве. Подробности — в обзоре «7x7».

 

Что рассказала Моторина

Тесть Ромаданова

Моторина после школы поступила на филологический факультет Саратовского пединститута, вернулась в Сыктывкар и заочно закончила Академию госслужбы по специальности «Государственное и муниципальное управление». В конце 1990-х годов ее пригласили секретарем в оценочную компанию «Советник», через пять лет она ее возглавила. 

В 2005 году у владельца «Советника» Андрея Бондаря, на тот момент работавшего в республиканском агентстве по имуществу, появились долги перед Константином Ромадановым, который тогда был руководителем Службы Коми по тарифам, он рассчитался с ним акциями компании. Сама по себе компания, по словам Моториной, ничего не стоила, прибыль компании не превышала 150 тыс. руб. в год, но владела офисом в 120 м2 в центре Сыктывкара. Компанию в итоге оформили на Леонида Терещенко, тестя Ромаданова, а часть компании номинально принадлежала Моториной. Терещенко, кроме этого, владел зданием бизнес-центра по улице Первомайской.

Ни Терещенко, ни Ромаданов, по словам обвиняемой, не интересовались делами компании и ее финансовым состоянием. Ромаданов никогда не был в офисе компании, Моторина сама занималась всеми делами. Для Моториной, по ее словам, ценность компании заключалась в сотрудниках — молодых юристах, которые приходили в «Советник», учились и набирались опыта, а затем уходили на престижную работу. Компания работала легально, была аккредитована для оценки почти во всех банках и госорганах. По словам Моториной, компания не пользовалась административным ресурсом, а ее компании были организации из разных отраслей. 

Акционирование птицефабрики 

В 2006 году к Моториной обратился юрист птицефабрики Олег Литвин с просьбой помочь с преобразованием «Зеленецкой» из государственного унитарного предприятия в акционерное общество и сказал, что такое решение принято правительством. У «Советника» уже был опыт акционирования госпредприятий из сферы ЖКХ, стороны заключили договор, и «Советник» сопровождал это преобразование. После акционирования компания продолжила обслуживать птицефабрику.

В 2007 году дочерняя компания «Советника» «Оценочно-риэлторский дом» (ОРД) оценивала «Зеленецкую» для республиканского агентства по имуществу, никаких указаний, во сколько должны быть оценены акции, не было. По словам Моториной, работа по оценке такого предприятия с большим количеством активов очень большая — каждый объект нужно описать со всеми техническими параметрами, осмотреть, а на земельные участки составить кадастровые паспорта. Также при оценке нужно было проанализировать бухгалтерские документы и отчетность компании. «ОРД», проведя всю эту работу, сформировал базу документов об этом предприятии. 

В конце 2008 года к ней обратился замдиректора Фонда поддержки инвестпроектов Дмитрий Шаталов. Он рассказал, что фонд создал дочерние общества «Здравницы республики» и «Агрохолдинг», и в последнее передадут акции Сыктывкарского ликеро-водочного завода и «Зеленецкой», поэтому птицефабрику нужно оценить еще раз. На момент ареста в сентябре 2015 года Моторина, по ее словам, не помнила, во сколько тогда оценили «Зеленецкую», так как это была обычная текущая работа, был заключен договор, получен акт выполненных работ.

В середине 2009 года птицефабрику оценили еще раз, чтобы ее акции можно было заложить в банке. Еще через полгода юрист птицефабрики Литвин попросил актуализировать оценку и предупредил, что собственник его сильно торопит и надо уложиться в короткий срок. Моторина согласилась на сжатые сроки потому, что с предыдущей оценки прошло мало времени, на предприятии мало что поменялось. 

— Я до сих пор юридически не могу понять, что произошло. Я не получала в собственность никаких акций никаких птицефабрик и не получала дивидендов птицефабрики «Зеленецкая», а только изредка покупала ее продукцию в магазине рядом с домом, — сказала на суде Моторина. 

Она удивилась, что за оценкой сыктывкарских хлебозавода и молокозавода собственники обратились не в ее компанию, а к фирме из Екатеринбурга и по более высокой цене. 

Временный учредитель Сыктывкарского промкомбината

В начале 2007 года Ромаданов попросил Моторину, чтобы «Советник» временно стал одним из учредителей создаваемого завода по деревообработке Сыктывкарского промышленного комбината (СПК), пока не найдется инвестор. Зачем это было нужно, он не объяснил, но сообщил, что соучредителем предприятия станет предприниматель Игорь Ковзель, о котором Моторина уже слышала от своей подруги, супруги Ромаданова. Моторина, по ее словам, тогда предположила, что для создания «СПК» нужна была компания с хорошей историей, и «Советник» подходил для этого. 

Доли в новой компании распределились так: 51% был у «Советника», 24% у компании «Алиганс» Ковзеля и 25% принадлежали предпринимателю Валерию Веселову (один из фигурантов дела Гайзера). Последнего Моторина не знала до ареста. Затем «Советник» вышел из состава учредителей, так как Ромаданов сказал, что инвестор нашелся и услуги компании больше не нужны. 

В 2009 году Ромаданов сказал, что «СПК» нужна оценка, и они начали ее делать. В середине года с Моториной связался Вадим Константинов, глава российского представительства кипрской компании «Тамертон инвестментс лимитед», ставшей учредителем «СПК» вместо «Советника», и поинтересовался результатами оценки. Учредитель остался ими не доволен, так как считал, что «СПК» должен стоить дороже. Оценщик, которая проводила работу, долго объясняла ему правильность расчетов, позднее оценку решили актуализировать, заключили новый договор, пересчитали стоимость предприятия, и она составила 265 млн руб. 

Долги сенатора Самойлова 

На одной из встреч Ромаданов сообщил, что сенатор от Коми Евгений Самойлов на своих предприятиях накопил множество долгов и выводит компании в предбанкротное состояние. На предприятиях начались задержки зарплаты, все это угрожало социальной стабильности в республике. Ромаданов намеревался подобрать хороших менеджеров на эти предприятия, чтобы взять под контроль их финансовые потоки и избежать социального взрыва перед выборами главы. Менеджеры Ромаданова должны были составить таблицу по долгам предприятий Самойлова перед компаниями Ромаданова и Фондом поддержки инвестпроектов, а Моториной поручили взыскать эти долги через суд. Некоторые долги, по словам обвиняемой, были оформлены на Самойлова лично расписками на сумму около 200 млн руб.

Часть долгов сенатор собирался погасить долей в гостинице «Авалон». Сначала долю должна была купить бывшая жена Чернова Ирина Желонкина, но сделка постоянно откладывалась, и тогда долю решили временно оформить на менеджера Ромаданова Алексея Соколова. Затем Чернов попросил помощи, чтобы создать компанию «Отель сервис» в Петербурге, учредителями которой будет его экс-супруга и бывший замглавы Коми Николай Левицкий. 

По словам Моториной, она не знала ни о каких преступных замыслах, не получила никакой выгоды или вознаграждения и не пользовалась служебным положением. При этом она дружила с женой, а не с самим Ромадановым, и «терпела его как мужа подруги, а он [меня] — как подругу жены». 

В собственности у Моториной — однокомнатная квартира в Сыктывкаре, которую она купила за 4 млн руб., взяв на это беспроцентный займ у менеджера Ромаданова Алексея Соколова на пять лет. 

Сопровождение преступных схем

Гособвинение, выслушав показания Моториной, обратилось к протоколам допроса обвиняемой на следствии. Она рассказывала о своей работе и частично признавала вину: что Ромаданов обращался к ней по вопросу вывода активов из республиканской собственности и что она понимала, что в этом вопросе Ромаданов действует при поддержке руководства Коми. 

В следующих показаниях Моторина уже рассказывала о структуре преступного сообщества и его подразделениях в Сыктывкаре и Москве и что сама в него входила. Ее роль, согласно показаниям, заключалась в юридическом «сопровождении преступных схем в интересах преступного сообщества».

Также она говорила, что Ромаданов манипулировал ею, заставляя выполнять его указания, в том числе незаконные, и постоянно угрожал ей, что если она «напортачит в какой-нибудь сделке», то заберет у нее все имущество в качестве компенсации. Она боялась, что без работы останется ее сестра, которая работала няней в семье Ромаданова. Он, по словам Моториной, часто кричал на нее и унижал в присутствии посторонних, из-за этого у нее начались проблемы со здоровьем и со сном. 

Обвиняемая на заседании подтвердила только те показания, в которых не признавала себя виновной, — кроме фраз, которые, по ее словам, вписал в протоколы следователь. Моторина перечислила такие формулировки: «дал указания», «преступная схема», «присвоение денежных средств», «„Советник“ под фактическим управлением Ромаданова», «противоправная деятельность», «хищение активов», «потому что его команды должны были выполняться беспрекословно» и «за меня решал Ромаданов». 

«Она сейчас сдохнет и что нам потом с ней делать?»

Обвиняемая сообщила, что часть протоколов своих показаний она даже не читала, в противном случае она бы исправила орфографические ошибки и логические нестыковки. 

Обвиняемая рассказала, как проходили ее задержание и арест. По ее словам, 19 сентября 2015 года в 06:00 к ней домой в сопровождении коллег в масках пришел оперативник УФСБ по Коми по фамилии Залетный и стал проводить обыск. Затем ее привезли в здание УФСБ в Сыктывкаре, где ей стало плохо и она начала терять сознание. Моторина в этот момент услышала разговор оперативников, которые говорили, что надо вызвать скорую, «а то она сейчас сдохнет, и что нам потом с ней делать и как объяснять начальству?». Чуть позже ее осмотрели приехавшие врачи и предложили госпитализировать, но после разговора с оперативниками сделали укол и уехали. 

Потом ее перевезли в Москву и допрашивали, не давая спать. На одном из ночных допросов она и следователь уснули за столом, их разбудил пришедший адвокат по назначению, допрос продолжился. После этого ее перевезли в суд для избрания меры пресечения, где зачитали справку о том, что у нее есть счета в офшорах на Кипре, а также что она «находится в близкой связи с криминальным авторитетом Веселовым». По словам обвиняемой, все глаголы в этой справке написаны в мужском роде, например, «Моторина был» или «участвовал Моторина». 

После ареста в СИЗО она думала только о том, что ее сын практически остался сиротой, первые 10 дней в СИЗО она не знала, будет ли у нее адвокат. По ее словам, она была в подавленном состоянии и не знала, что с оперативниками и следователями нельзя разговаривать без адвоката: 

— Люди пришли, они должностные лица, представились и начали задавать вопросы. 

Два месяца в одиночной камере

Затем ей предложили заключить досудебное соглашение и перевезти ее в Сыктывкар, чтобы она помогала следствию разбирать документы. Она согласилась, надеясь, что в них не найдут ничего незаконного, но вместо разбора документов она три месяца просидела в сыктывкарском СИЗО, из них два — в одиночной камере. 

Затем ее снова перевезли в Москву, где первый же допрос, по словам Моториной, следователь начала с разговора о том, как важно подобрать комфортную колонию. Там же ей сообщили, что с теми показаниями, которые она дала в Сыктывкаре, заключить соглашение не получится, что Ромаданов активно дает показания и ее показания уже не интересны. В этом случае, чтобы заключить сделку и перейти под домашний арест, нужно дать показания по эпизоду с «Зеленецкой». 

— Материнский инстинкт победил совесть, мне казалось тогда, что важнее обнять сына, попытаться ему что-то объяснить, чем-то поступиться, — сказала Моторина.

Признание в обмен на домашний арест

В московском СИЗО у нее снова начались проблемы со здоровьем, на допросе она дала нужные показания, которые устраивали следователя Следственного комитета Дмитрия Чеховича по эпизоду с птицефабрикой. Затем ее перевели в другой кабинет, где другой следователь сказал ей, что ей нужно написать явку с повинной по эпизоду с продажей доли в гостинице «Авалон». Следователь при этом сослался на Уголовный кодекс и пообещал, что в этом случае ее освободят от уголовной ответственности. 

Моторина подписала документ не читая, и через две недели ее перевели под домашний арест. Когда Моториной предъявили окончательное обвинение, оказалось, что обвинение по этому эпизоду не снято. Следователь, по словам обвиняемой, тоже удивился и сходил к начальству узнать, почему так вышло, но, вернувшись, сообщил: принято такое решение, но у нее есть возможность доказать невиновность в суде. 

Прокурор спросила у Моториной, что изменилось, что она решила отказаться от показаний, которые раньше признавала. 

— Изменилось то, что у меня появилась совесть, — ответила обвиняемая. 

 

Помощник по жизнеобеспечению и быту. Показания Либинзона

Бывший личный помощник предполагаемого организатора преступного сообщества Александра Зарубина Лев Либинзон рассказал в суде, что после задержания ответил на все вопросы следствия и свои показания не менял на протяжении трех лет. До этого он был помощником Зарубина «по жизнеобеспечению и быту». Из всех фигурантов до ареста он лично знал только замглавы Коми Алексея Чернова, а экс-спикера Госсовета Коми Игоря Ковзеля, предпринимателя Валерия Веселова и экс-главу Коми Владимира Торлопова видел только на мероприятиях. У последнего помощником в Совете Федерации работала супруга Либинзона.

С Зарубиным, по его словам, он познакомился в 2000 году в Нижнем Новгороде, когда тот работал в полпредстве и искал себе помощника. Либинзон прошел собеседование, его взяли на работу. По его словам, Зарубин был очень богатым человеком, но Либинзон никогда не вникал, где он зарабатывает, а после того, как Зарубин ушел с госслужбы, последовал за ним и формально был оформлен на работу сначала в компании «Интерпроза», а затем в «Метлизинге». Постепенно рабочие отношения переросли в дружеские, они семьями ходили  друг к другу в гости. 

Либинзон вспомнил размер своей зарплаты, которая составляла около 200 тыс. руб. в месяц, а зарплата супруги — около 100 тыс. в месяц. Еще у Либинзона был доход от «коммерческой деятельности», но он отказался рассказать, от какой именно. На заседании обвиняемый отказался отвечать на вопрос прокурора о покупке квартиры в Москве. Гособвинитель спросил, перечисляла ли кипрская компания «Скидден» деньги на покупку этой квартиры, но тоже не получил ответа. 


Организованное преступное сообщество, которое, по версии следствия, состояло из членов правительства и Госсовета Коми, действовало с декабря 2005 года по сентябрь 2015 года. Следствие считает, что это была группа, которую создал предприниматель Александр Зарубин для получения имущества, принадлежащего республике, что члены группы получали взятки и похитили 100% акций птицефабрики «Зеленецкая». Ущерб от этих действий оценили в 3 млрд 346 млн 500 тыс. руб.

За время следствия и рассмотрения дела в суде два фигуранта погибли. В 2016 году в СИЗО умер директор компании «Метлизинг» Антон Фаерштейн. Основной версией следствия было самоубийство. В мае 2018 года в аварии погиб Алексей Соколов, который был генеральным директором компании «Комплексное управление проектами» (КУПРО) и доверенным лицом бывшего зампредседателя правительства Коми Константина Ромаданова.

Материалы по теме
Мнение
26 февраля
Олег Козловский
Олег Козловский
Версия убийства Навального, озвученная Марией Певчих, вызывает много вопросов
Комментарии (3)
Мы решили временно отключить возможность комментариев на нашем сайте.

"Она удивилась, что за оценкой сыктывкарских хлебозавода и молокозавода собственники обратились не в ее компанию, а к фирме из Екатеринбурга и по более высокой цене. "

Может люди отлично понимали, что она оценивает предприятия не как есть, а как надо ОПСникам?

Но самое забавное - "У меня появилась совесть"....

Vova
16 дек 2018 11:41

Установить истину в этой истории никто даже не пытается, все просто решают свои задачи...

Зирка
21 дек 2018 01:59

Наверно уж и волки поняли.что республику "зачистили",а суд на чиновниками Коми сначала фарс.потом трагедия...

Стать блогером
Свежие материалы
Рубрики по теме
ГайзерКомиКоррупцияСуд