Караван идет, только пока собака лает, а постправда это оспаривает. «Правды мы все равно не узнаем» – классика этого жанра.
Новые явления, словно персонажи, ищущие автора, жаждут поименования, потому что мир меняется, и мы далеко не в авангарде.
Компромисс с chrony capitalism надо положа руку на сердце обозвать разновидностью гринвошинга или greenscamming’а.
Шиес отбили, молодцы, но вот вам на ваш энвайронментализм «зеленые» спойлеры и тонны субстанции оппонирующей пострелигии. «Ну и чего вы добились?» – спрашивают. Стало лучше видно who is who. И некоторые чуть-чуть лучше начали про себя понимать. Их раззуженное любопытство больше не может удовлетвориться запахом «консервов» с ТВ.
Я для себя решил так. То, что я вижу, вот это явление, когда по моей типа стране триумфально шествует мерч фантастической дилогии Сергея Лукьяненко образца 2016–2018 года (нет). Это не сюр, а пострелигия. Очень вместительное слово, которое к тому же не надо заблеривать, кавычить, звездочками занавешивать.
Плотная перемычка этой аналогии – в порядке фельетона – в свете недавних сообщений об инициативе прихожан храма Вознесения Господня в селе Голубковском, да об куличиках в курганском кафе.
И еще об эмоциях. Эммануэль Макрон в интервью журналу Le Point дал оценку бесконтрольной анонимности в интернете. У них там другие буквы, французские.
