Журналист Венсан Коказ рассказал французским читателям, как сорвали его лекцию в Сыктывкаре

В ноябре в Сыктывкаре состоялся семинар для журналистов-расследователей, организованный журналистом Григорием Пасько. Его пытались сорвать трижды. В частности, 11 ноября под угрозу была поставлена лекция корреспондента французского издания Arrêt sur Images Венсана Коказа, когда на нее пришли представители полиции. Коказ рассказал французским читателям о том, как это произошло, «7x7» публикует выдержки из его текста.

О переносе лекции

«Лекция, скорее всего, пройдет не в отеле. Из-за сообщения о заложенной бомбе». Мой переводчик Николай Вокуев встречает меня в аэропорту Сыктывкара. У входа в аэропорт, в ожидании такси на морозе –21 °С он рассказывает о последних «инцидентах», сопровождавших серию лекций о журналистике расследований. «Сегодня во время лекции отключили электричество. Во вторник по вызову о заложенной бомбе приезжала полиция. А в среду организатор семинара получил конверт с белым порошком. Но тебе беспокоиться не о чем». Мое выступление запланировано на завтра, и я должен рассказать студентам о расследованиях Arrêt sur Images, посвященных СМИ, и в целом о расследовательской журналистике во Франции.

Николай тут же уверяет меня: цель этих запугиваний — не я. Они скорее направлены на Григория Пасько, активиста-эколога, с 2001 по 2003 годы отбывавшего срок за «государственную измену» после его разоблачений о выбросах радиоактивных отходов российским флотом в Японское море.

В результате такого давления мое выступление в конце концов перенесли из центральной гостиницы в небольшое помещение российской неправительственной организации «Мемориал», участвовавшей в создании «7x7».

Вечером пятницы мы вдесятером собираемся в комнате площадью 15 квадратных метров. Какая тема больше всего заинтриговала студентов? Дело Каюзака [экс-министр бюджета Франции Жером Каюзак, покинувший пост после того, как общественности стало известно о его банковском счете за границей и уклонении от уплаты налогов]. Им кажется невероятным, что журналистское расследование могло привести к отставке министра, суду над ним и особенно к принятию закона о прозрачности в политике. «У нас расследования не приводят ни к каким последствиям», — вздыхает один из них. Еще один настойчивый вопрос: отношение к журналистам во Франции. «Их так же недолюбливают, как и в России?».

О проверке полиции

Через полтора часа лекции, когда мы уже добрались до угроз, нависших над журналистикой расследований во Франции, дверь комнаты внезапно открывается. Четверо мужчин в меховых куртках и синих шапках, двое из них — с автоматами, врываются в крошечный и перегретый зал. Что привело сюда полицию? «Нам сообщили, что здесь силой удерживают человека». Студенты, улыбаясь, смотрят на меня. «Вообще-то, нет», — отвечает один из них. Сомневающиеся полицейские просят наши документы для проверки. Паспорта они держат в руках не дольше пяти секунд — все, кроме моего. «Welcome to Russia!» — весело говорит мне один из студентов, по всей видимости, привыкший к таким ситуациям. Всех это, кажется, забавляет и немного смущает.

Ввиду моей «нерусской» национальности полицейские решают вызвать своих коллег из управления по вопросам миграции. По счастливой случайности те оказываются прямо за дверью и появляются буквально через минуту. Три человека, на этот раз в штатском и куда менее приветливые, просят объяснить мое присутствие. Наконец один из них просит меня и переводчика пройти в соседний кабинет. За этим следуют полтора часа опроса под предлогом серьезной проблемы с визой (которую мне надлежащим образом оформили по приглашению французского посольства в Москве). Расспрашивают обо всем: о причинах моего визита, моем журналистском опыте и моих отношениях с посольством Франции. В это время остальные силовики опрашивают студентов либо прогуливаются по офису «Мемориала», внимательно рассматривая плакаты с убитыми русскими журналистами и первую полосу прикрепленного к стене Charlie Hebdo.

Опрос длится до тех пор, пока вновь прибывший член «Мемориала» не повышает голос, грозясь позвать французского посла или адвоката, если меня не отпустят. Атмосфера накаляется в течение еще десяти минут, пока сотрудник миграционной службы наконец не уходит без единого слова, унося с собой лист бумаги, с двух сторон покрытый деталями моей биографии.

О реакции сыктывкарских СМИ

После моего выступления и вмешательства полиции [местное издание] БНК опубликовало статью с заголовком «КПК „Мемориал“ готовит новых „иностранных агентов“?» В ней описывался таинственный, организованный в помещениях «иностранного агента» («Мемориал») семинар, приглашения на который рассылались «посредством соцсетей» (что, впрочем, правда — организаторы предпочли не развешивать на сыктывкарских улицах афиши с приглашением на лекции по расследовательской журналистике).

К счастью, в БНК догадываются об истинных причинах моего визита в Россию: «Может, предполагают наблюдатели, местных журналистов как раз и обучали готовить ложные новости по примеру СМИ Франции о бомбежках российскими ВКС больниц в Сирии?». Довольно обидно, учитывая, что Arrêt sur Images — одно из немногих французских СМИ, попытавшихся объяснить позицию российского правительства по Алеппо и Сирии. Наконец, БНК утверждает, что, «по словам юристов», я «вообще не имел права заниматься журналисткой деятельностью и читать лекции», поскольку не имел «аккредитации МИД РФ». Сайт ненароком забывает, что я приехал в Россию по приглашению посольства Франции в Москве, что мой статус журналиста был указан в моей визовой анкете и что российские власти «потеряли» некоторые документы, связанные с моим заявлением, прежде чем принять его.

О методах российских властей

У российских властей есть методы, достойные лучших фильмов нуар. Вроде той машины под снегопадом, посреди ночи и пустынной улицы дежурившей с включенными фарами у здания, где проходила моя лекция. Когда я простодушно спросил у переводчика, не за нами ли она приехала, мне объяснили, что на самом деле «никому не известно, кто это». «Машина дежурила и на других лекциях, но эти люди так и не представились!». Один из студентов, широко улыбаясь, предлагает спросить у них самих. В конце концов все отправляемся выпить за их здоровье. Welcome to Russia!