Мысли после похорон Елизаветы Глинки

Слово «похороны» и имя «Елизавета Петровна Глинка» невозможно совместить друг с другом.

Похороны – это прощание навсегда, расставание навек.

Елизавета Глинка – задорный и жизнерадостный человек, умеющий не только защищать тех, кто не способен защитить себя сам, но и любящий пошутить, подколоть, неутомимая, неизвестно когда отдыхающая, короче Вечная,  на все времена.

И вот сегодня эти несовместимые слова оказались совмещены.

Прощание с Лизой проходило в храме в Новодевичьем монастыре.  Через стену, на Новодевичьем кладбище,  Лиза будет похоронена.  Прощание началось в 8.00 утра. Когда я пришел, до конца прощание оставался  час. Где –то там, в наглухо закрытом гробу лежала Лиза.  Наверное, сотни две людей стояли и  сидели вокруг гроба.

Были там и наши члены СПЧ.

- Не верится, что  ее больше нет, - то ли я это сказал Марии Каннабих, то ли она сказала это мне, а может быть мы сказали это друг другу.

По лицам коллег я видео: как и я, они  просто не верят в то, что ее больше нет. Что ее задорного голоса, острого  вопроса, смелой реплики, адресованной могущественному чиновнику, мы больше никогда не услышим.

Цветы к гробу Лизы положили  Элла Памфилова и Татьяна Москалькова.

В чем секрет Лизы Глинки? – подумал я, переступая порог храма. Наверное, в том, что она никогда не играла никаких ролей, а везде, всегда и со всеми – бездомными и министрами,  умирающими и здоровыми,  силовиками и  участниками протестов – просто оставалась сама собой… И это ее умение быть самой собой пробивало самые непробиваемые стены.

Когда я покидал храм, время прощания закончилось и наступило время отпевания. А люди все шли, шли и шли…

Оригинал