ЄВГЕН ЧЕРЕДНИЧЕНКО ЕВГЕНИЙ ЧЕРЕДНИЧЕНКО
* * * * * *
Якби усi ми по краплинi Когда б, как капли, воедино
Злилися в море України – Слились мы в море Украины -
За ради волi та добра! Ради свободы и добра!
А вже пора, пора, пора! А уж пора, пора, пора!
* * * * * *
Такої свiт не знав тюрми Да, мир не знал такой тюрьмы,
Не знав такого ще розбою, Не знал такого он разбоя,
А ми лишилися людьми, А всё ж остались мы людьми,
А ми лишилися собою. А всё ж остались мы собою.
Боролися за волю ми, Боролись за свободу мы,
I правда нам была за зброю, И правда нам была бронею,
Тому й лишилися людьми, Вот и остались мы людьми,
Тому й лишилися собою. Вот и остались мы собою.
УКРАЇНО, УКРАИНА,
СВЯТА БАТЬКIВЩИНО! ОТЧИЗНА СВЯТАЯ!
Україно, свята Батькiвщино! Украина, Отчизна святая!
В боротьбi ти здобудеш права, Лишь в борьбе обретешь ты права,
Твiй народ в боротьбi не загине, Твой народ не погибнет, я знаю,
В боротьбi ти воскреснеш нова! Ты воскреснешь и будешь жива!
Розцветеш ще небаченим квiтом Расцветёшь ты невиданным цветом
Там, де кров'ю впивалась земля, Там, где кровью упилась земля,
Зачаруєш народи всесвiту, Зачаруешь людей всего света,
Як чарує ранкова зоря. Словно утренняя заря.
Переможно ти рвешся з неволi, Ты победно рвешься на волю,
Хоша першi борцi полягли, – Знать, не зря борцы полегли,
Не здолати iдеї святої, Что горели идеей святою
Що по свiту вони рознесли; И по миру её разнесли;
Що збудили на подвиги славнi, Разбудили на подвиги славные
Дух козацький одвiчно живий. Дух казацкий вечно живой.
Ми ще вище в майбутнiм змаганнi Мы когда-нибудь сделаем главное -
Пiднесемо тризуб золотий. Вверх поднимем трезубец златой.
Нехай слава лунає до неба, Пусть же слава взлетает до неба,
Ваша слава, героїв полки! Это слава геройских полков!
I тризуб Володимира гербом И трезубец Владимира гербом
Стане знову навiки – вiкiв! Снова станет на веки веков!
Воркута Воркута
1948 р. 1948 г.
* * * * * *
Гудуть гудки пiвнiчного Донбассу, Гудят гудки на «северном Донбассе»,
Живi мерцi ледь-ледь вилазять «на-гора», Живые мертвецы едва вылазят на гора,
Промiння сонячне давно погасло Зимой здесь на полгода солнце гаснет,
Розлютувалась в тундрi зимняя пора. А в тундре уж лютует зимняя пора.
Горить ночами малиново-синьо Горит на терриконике порода
На тереконнику порода кам'яна. Малиновым и синим по ночам.
Тут не один невiльником загинув, Здесь не один сын моего народа
Тортур не витримав, знесилений сконав. От пыток жизнь оставил палачам.
Де ще недавно тiльки дикий олень Где дикий лишь олень, не зная горя,
Промiж берiзками так вiльно пробiгав Между берёзками свободно пробегал,
Та буревiй страшний зривався з моря, Да страшный шторм врывался из-за моря,
Берiзки ж плакали, що захисту нема. Берёзки ж плакали, пугал их бури шквал.,
Тепер не чуть плачу берiзок вбогих, Теперь не слышен плач берез убогих.
Iїх спiткала доля, як i каторжан, Не хуже доля их, чем каторжан.
На трупах прокладаються дороги На трупах пролагаются дороги
I роз'їдає душу каторжна iржа. И разъедает душу каторжная ржа.
Погляну в далечiнь i скам'янiю, Вдаль погляжу я и окаменею,
I чую: з серця мого струмiнь кровi б'є; И чувствую струя из сердца крови бьёт;
В очах безмежний простiр забiлiє, В глазах простор безбрежный забелеет,
А потiм хмарами важкими запливе. А после тучами он вскоре заплывёт.
Приглянуся, i жах затмарить очi: Вгляделся, жуткий страх затмил мне очи:
То чорнi хмари – тисячi таких, як я, Те тучи – тысячи таких же, как и я,
Встають з могил, крiзь тьму могильну ночi, Встают с могил, сквозь тьму могильной ночи,
З очима впалими кричать: «Прокиньсь, пора! С глазами впалыми, кричат: «Проснись, пора!
Ми задихаємося в домовинi, Мы задыхаемся, кругом трясина,
Тут вiчна мерзлота i непроглядна мла… Тут вечна мерзлота и непроглядна тьма…
Вставай, вcтавай за волю, Україно, Вставай, борись за волю, Украина,
Вже досить, кров'ю й тундру залила!» Достаточно уж кровь всю тундру залила!»
А я, стискаючи залiзнi грати, А я, решётку стиснув в каземате,
Давно тортурами пробуждений зi сну, Давно уж пытками разбуженный от сна,
Увесь тремчу, готовий до розплати, Весь трепещу, уже готов к расплате,
Готовий розтрощить iмперську тюрму! Готов к борьбе, чтоб рухнула тюрьма!
Воркута,1949 р. Воркута, 1949 г.
* * * * * *
Ми ще зустрiнемось з тобою, Мы встретимся ещё с тобою,
Моя Вкраїно дорога! Отчизна, что мне дорога!
Ти розцвiла в душi весною, Ты расцвела в душе весною,
Прозрiти в тьмi допомогла. Прозреть во тьме мне помогла.
Крицево ти гартуєшь вiру, С тобою вера стала крепче,
Твiй бiль завжди хвилює кров, Мне боль твоя волнует кровь,
Ти дарувала менi лiру, Дала ты лиру мне, и лечишь
Зцеляєш силу i любов. Ты мою силу и любовь.
Тепер не страшно помирати, Не страшно мне, в душе когда ты,
Iти на смерть в кривавий бiй, В кровавом умереть бою,
Трощити мури – каземати, Крушить застенки – казематы,
Пiд твiй могутний правди спiв. Под песнь правдивую твою.
За тих, що полягли вiдважно, За тех, погибших ради воли,
Що торували волi шлях, К ней смело пролагая путь,
Душа моя болить щочасно Душа заходится от боли,
Не угамується нiяк. Ночами не дает уснуть.
Де скаженiє тундра дика, Здесь в тундре, на морозе диком,
За наш покривждений нарiд, За наш обиженный народ,
Я тьму буджу душевним криком – Я тьму бужу душевным криком,
Донести правду в новий свiт. Неправды чтоб растаял лёд.
Будите всiх, хто ще в кайданах, Пусть все, кого гнетут тираны,
Ставати з ними заодно, С борцами встанут заодно,
Зцiляти вiковiчнi рани, Рвут цепи, лечат сердца раны,
З корiнням вивертати зло. С корнями вырывают зло.
Кати залiзли в нашу хату, Терзают душу злые звери,
Терзають душу звiрi злi… В наш дом залезли палачи…
Моя надiє, ты не зрадиш, Но я живу в надежде, веря, -
До сонця виведеш з iмлi. Пробьются солнца к нам лучи.
Ти наш маяк в пiтьмi ворожiй, Ты – наш маяк в тьме беспросветной,
Ти клич наш, прапор i мета! Наш клич, наш флаг – ты, и мечта.
Палай, палай, як вiщi грози, Пылай, пылай грозою светлой,
I там, де вiчна мерзлота. И там, где вечна мерзлота.
1950 1950
* * * * * *
Розходилася хуга в пустелi, Разыгралась пурга в чистом поле,
Рветься змiєм в розбите вiкно… Рвётся змеем, разбила окно…
Буревiю! Несись понад скелi Ураган! Выше гор мчи на волю,
Й мої мрiї вiзми заодно. Мои мысли возьми заодно.
Не ховай тiльки в тундрi пiд мохом, Их не прячь только в тундре под мохом,
Не занурюй в глибоких снiгах – Не закапывай в снег глубоко –
Хай спочине душа моя трохи, Снять печаль мне б с души хоть бы вздохом,
Мои груди вiдпустить журба. Полной грудью вздохнуть глубоко.
Обережно неси над тайгою, Мои мысли неси над тайгою
Не вiддай на шлаху ворогам, Осторожно, врагам не отдав,
Я ж їх зрошувал слiзьми i кров'ю, Я ж полил их слезами и кровью,
Їх вогнем зiгрiвала жага. Их огнём опалила беда.
Якщо я не чужинi загину, Коль найду на чужбине кончину,
Виїсть очiскажена юга, И глаза мои выест пурга,
Буревiю! Неси в Україну, Ураган! Ты, друг, на Украину
Рознеси по зелених лугах… Мои мысли неси на луга…
Хай голосить пустеля щоднини, Воют пурги пусть в снежной пустыне,
Нехай стогне на всi голоси… Тундра пусть, что есть сил, голосит…
Рознеси їх по всiй Українi, Разнеси их по всей Украине,
На широкi простори неси… На широкий простор унеси…
Може, там розцвiтуть самоцвiти, Может, там расцветут самоцветы,
Зашумлять на узгiр'ях струмки… И в предгорьях ручьи зазвенят…
Пригадають i нас нашi дiти, Вспомнят дети про наши заветы
Нашi мрiї i нашi думки… И мечты наши в жизнь воплотят!
ЛОМИСКЕЛЯ! ЛОМИСКЕЛЯ (ЛОМАЙ СКАЛУ)!
З далекої чужої сторони, С чужой далёкой стороны,
З холодної пустелi, Где в снежной спят постели,
Вiтання татове прийми, Посланье от отца прими,
Як квiтку ломискеля… Как цветик ломискеля…
Як гострий меч, у спадок заповiт От дедовнам завет идёт,
Прийми, моя Надiє! Как меч – от батьки к сыну,
Яскрiє з роду в рiд Она искрит из рода в род -
Про Україну мрiя!.. Мечта про Украину!..
Що наче неба цар – гiрский орел, Как царь небес и гор – орёл,
Вiдчувши в летi силу, – Полёта мощь открыл.
Жадає волi, волi понад все, Желал он воли и обрёл
Гартує мiць у крилах. Её закалкой крыл.
I ти вiдчуєш все у боротьбi: И ты почувствуешь в борьбе
Красу i силу волi, Красу и силу воли,
I гiдность українця у собi, И украинца честь в себе,
Й огиду до розбою… С презрением к разбою…
Коханий мiй, ще не зiйде зоря, Любимый мой, ещё спросонок
Сную про тебе згадку – К тебе протягиваю руки.
Так хочу бачить, як лiта орля, Хотел бы видеть, как орлёнок
В розлуцi з рiдним батьком. Летает там, с отцом в разлуке.
Пiд бурi рев менi яснiш твої, Под вой пурги мне, словно в сказке,
Серед слiпої ночi, Бездонными ночами снится,
Всмiхаються дитячi голубi, Как улыбаются мне глазки
Крiзь довгi вiї, очi. Твои, сквозь длинные ресницы.
Знедолений дивлюся на вiкно Сижу я в каземате и в окно
Брудного каземату… Гляжу, однако, выберусь наружу…
Я повернусь до тебе все одно К тебе, сынок, вернусь я всё равно,
Розторщу мури–грати. Я стены и решётки все разрушу.
А як що нi – пiдешь на ворогiв, А если нет, – пойдёшь ты на врагов,
Борцiв поповниш лави, Ряды борцов пополнив,
Рости, рости ж, мiй любий, дорогий, Расти, расти скорее, дорогой,
На подвиги, на славу! На славу и на подвиг!
Воркута, 1950 р. Воркута, 1950 г.
КЛЕКIТ ЖУРАВЛИНИЙ КЛЁКОТ ЖУРАВЛИНЫЙ
Зашумiли води веснянi, Зашумели воды по весне,
Чую клекiт журавлиний в небi, Клёкот журавлиный в небе реет,
Знову ти наснилася менi, Ты сегодня вновь приснилась мне,
Знову лину думами до тебе. Мысли о тебе мне сердце греют.
Нам би жить, як лебедi живуть, Нам бы жить, как лебеди живут,
I в речище злитися єдине, Слиться б нам давно в поток единый,
Я сумую, кличу тебе, зву, Я зову, я так тоскую тут,
Як зачую клекiт журавлиний. Как заслышу клекот журавлиный.
Журавлi, бентежнi журавлi, Журавли, счастливцы журавли,
Не спиняйте лету, птахи вiрнi, Лёт не прекращайте птицы вольные,
Донесiть в Укрáїну мiй спiв, Донесите до моей земли
Мою тугу за нею безмiрну. Мой напев, тоску по ней и боль мою.
З-понад хмар клекочут журавлi, Журавли курлычут выше туч,
Без зупину крають далi синi. Улетая, в сини тает стая.
Я усе вiддам однiй тобi, Для меня ты – словно солнца луч,
Чарiвнице ти моя єдине. Чаровница ты моя родная.
Як зоря у небi голубiм, Словно зорька в небе, ты – в судьбе,
Ти i в тьмi завжди мене зорiєшь… И во тьме – звезда у изголовья.
Я усе вiддам однiй тобi, Всё отдать готов одной тебе,
I любов, i вiру, i надiю. Веру, и надежду, и любовь я.
Нам би жить, як лебедi живуть, Нам бы жить, как лебеди живут,
I вмирать, як лебедi вмирають. Умереть, как лебеди однажды.
Я сумую, кличу тебе, зву, Я тоскую, кличу тебя тут,
Тiльки ти не чуєш i не знаєш. Ты не слышишь и не знаешь даже.
Воркута, 1950 р. Воркута, 1950 г.
* * * * * *
Ой чого ти така, моя пiсне, сумна, Отчего же ты, песня моя, так грустна,
Як та осiнь журбою повита, Словно осень, тоскою одета,
Чи тому, що навкруж стiльки люду канна Потому ль, что вокруг стольким людям хана (?)
I снiгами заметене лiто? И снегами заметено лето?
Чи тому, що нам вiстi нещаднi вiтри Потому ль, что нам весть даже злые ветра
Не приносять iз рiдного краю, Не приносят из края родного,
Бiль розлуки, як рана незгойна ятрить, Боль разлуки, как рана, зажить ей пора,
Наше серце так болiсно крає? Но болит сердце снова и снова?
А в душi розболiлася кожна струна, А в душе моей каждая стонет струна,
I ридає без рiдного сонця. И рыдает, и ноет, как рана.
Розкажи менi все, ти ж у мене одна, Расскажи песня всё, у меня ж ты одна,
Тiльки так, щоб не чули дозорцi! Только, чтоб не слыхала охрана!
Воркута, 1954 р. Воркута, 1954 г.
* * * * * *
Я той, що духом не скоривсь, Я тот, что духом не сломился,
Що з нетрiв вибрался в негоду, Из дебрей вышел в непогоду,
Що в тьмi ворожiй пробудивсь, В тьме вражеской я пробудился,
Вiдчувши бiль свого народу… Боль слыша своего народа.
Народу, що коцюрбить стан, Народа, что сгибает стан,
Щораз ярмом кривавить рани, - Ярмом кровавит раны снова, -
Дивуюся, як мiг Титан! Я удивлён, как мог Титан
Дать закуватися в кайдани? Дать заковать себя в оковы?!
Як може духом Прометей! Как может гордый Прометей,
Що вкрав огонь у Зевса людям, Что заслужил на веки славу,
Благати ласки день-у-день, Молить подачки каждый день
З рук ката пить гiрку отруту? И пить из рук врага отраву?!
Я той, що духом не скоривсь, Я тот, что духом не сломился,
Що з нетрiв вибрался в негоду, Из дебрей вышел в непогоду,
Що в тьмi ворожiй пробудивсь, В тьме вражеской я пробудился,
Вiдчувши бiль свого народу. Боль слыша своего народа!
1957 р. 1957 г.
* * * * * *
Якби не ти, моя Вкраїно! Когда не ты бы, Украина,
Якби не ти в менi жила, Жила во мне, став мне судьбой,
Давно зiв'яв би на чужинi, Давно б завял я на чужбине,
Як в'яне скошена трава. Завял бы скошенной травой.
Давно погасли б мої мрiї, Давно б мечты мои погасли,
Погасли б зорi, згасли б днi, Погасли б дни и звёзды все,
I почорнiле моє тiло Вид тела моего ужасный
Розмили б води веснянi; Размыли б воды по весне;
Не залишилосося б i слiду Следа бы даже не осталось
З моїх оголених кiсток, От оголившихся костей,
Старенька мати довгi лiта И мама, встретив в горе старость,
Даремно ждала б ще вiсток. Ждала напрасно бы вестей.
Не пролетiли б надi мною Не пролетели б надо мною
Тут навiть круки, ни сичi… Ни журавли и ни сычи…
Лише осiнньою порою И лишь осеннею порою
Борвiй завив би у ночi. Завыли волки бы в ночи.
Моя ти доле, Україно! Ты моя доля, Украина!
Якби нети во мне жила, Когда б во мне ты не жила,
Давно б мiй труп зла хуртовина Давно б пурга мой труп безвинный
В пустелi снiгом замела. В пустыне снежной замела.
Десь на холодному болотi Здесь на холодном я болоте
Вже задихнувся б я в iмлi, Уж задохнулся бы во мгле,
Як птах в тяжкому перельотi Так птица в тяжком перелёте
Бессильно впав би до землi. Бессильно падает к земле.
Та чую голос твiй крiзь грати, Но слышу голос твой, он звонок,
Крiзь далi й мури кам'янi, Летит сквозь стены он тюрьмы,
Наче дитина чує матiр, Так слышит мать свою ребёнок,
Як подих теплої весни; Так все – дыхание весны;
Ти бiль тамуєшь мiй пекучий Ты облегчаешь мою участь,
В часи розпуки та жаги, Боль утоляешь в час тоски,
В найтяжчих муках я не мучусь В тяжёлых муках я не мучусь
Так, як жадали б вороги. Так, как желали бы враги.
Все тiшусь мрiями ясними: О доме вспомню, станет лучше:
Садками, степом та Днiпром… Сады и степи за Днепром…
Як промiж лозами й за ними Как летом между ив плакучих
Рибалка хлюпає веслом; Рыбалка плещется веслом;
Як переможного походу Ты в будущем, уж недалеком,
Ти будешь святкувати день Победу встретишь в полный рост.
I як мiж Заходом i Сходом Меж Западом ты и Востоком
Мости в майбутнє прокладеш; В грядущее проложишь мост;
Як вiдгримлять громи останнi, И завершится непогода,
Остання злива перейде, И злоба навсегда пройдёт,
I як в бессмертному змаганнi Могучий Киев встанет гордо,
Могутнiй Київ розцвiте. В делах бессмертных расцветёт.
I знов тризуб, знову ворота И вновь Трезубец и Ворота
Сiятимуть нам Золотi, Златые засияют нам,
I ти, омита кров'ю й потом, И ты, омыта кровью с потом,
Здобудеш волю назавжди. Добудешь волю навсегда.
Я бачу вже, як спiє жито, Я вижу, как пшеница зреет,
I чую, як вiтри гудуть… Я слышу ветра свист шальной…
Неначе в полi перед свiтом Как бы дорогою своею
Широким шляхом я iду. Иду рассветною порой.
Iду рiшучою ходою, Иду дорогою прямою,
Надiюсь, вiрю i люблю! Надеюсь, верю и люблю!
В забої темному, як зброю, Как саблю, в сумрачном забое
Я слово праведнее гострю! Я слово истины острю!
Гострю й на бiй благословляю, Острю, на бой благословляя,
Не опускючи чоло, И на душе моей светло,
А би в борнi вогнем палало, Чтобы в борьбе, огнём пылая,
Будило, грiло i вело! Будило, грело и вело!
* * * * * *
Немає вже гнiву i краю, й почину, Нет гневу в душе у меня конца–края,
Вже випекла душу печаль. Печаль что ни день душу жжёт,
Чого ж ты не вчила мене, Україно, Что ж с детства меня, Украина родная,
Ще з малку дивитися в даль? Смотреть не учила вперёд?
Душу орлину ти в груди вселила, Ты душу орла в грудь вселила мне смело,
А крил не захтiла зростить, А крыльев ты мне не дала.
В час вирiшальний душа полетiла б – В решительный час бы душа полетела,
Безкрила ж не може летiть. Да как полетишь без крыла?
Так мало судилось на свiтi пожити, На свете пожить довелось мне лишь малость,
Ще меньше – для тебе зробить, Тебе не успел послужить.
Не хочеться страшно катюгам коритись, Не дай, чтобы жизнь палачам покорялась,
В неволi життя загубить. Не дай в лагерях жизнь сгубить.
В неволi за волю ганблять нас негожi, В неволе за волю гнетут злые рожи,
Бiда здогоняє бiду… Беда здесь бежит за бедой…
Скажи, Всемогутнiй, якщо ти все можеш, Скажи, Всемогущий, ведь ты же всё можешь,
Чому ж не наводиш ладу? Что ж ад допускаешь такой?
О, ВЕСНО, ВЕСНО! ВЕСНА, ВЕСНА!
О, весно, весно! Таємнича сило! Весна, весна! Таинственная сила!
Ти знов пришла iзнов перемогла; Ты наконец-то снова к нам пришла;
Перед тобою змовкла хуртовина, Легко пургу ты злую победила,
Розвiялася непроглядна мла. И непроглядная исчезла, струсив, мгла.
I буревiй свої могутни крила, И крылья мощные сложил, смирившись, грозный,
Скорившися, на землю опустив, Тобою побеждённый ураган.
А ти, як i завжди, морози покорила И, покорившись, прочь ушли морозы,
Й прийшла нас перевiдати сюди. А ты пришла, сияя, в гости к нам.
Щоб знову ожили у тундрi квiти Пришла, чтоб тундра запестрела в цвете,
Й проник в тюрму крiзь сiрi мури день, Чтоб свет проник в тюремное окно,
Хочь нам – мерцям – ти i на цьому свiтi Хоть мёртвым нам уже на этом свете
Давним–давно вже бiльше не цветеш. Ты больше не цветёшь давным–давно.
1951 р. 1951 г.
З ТОГО СВIТУ С ТОГО СВЕТА
Безнастанно вже мариться воля, Мне мерещится воля, как чудо,
За лугами квiтучi луги… Луг за лугом в цветенье, как рай…
Я тебе не забуду нiколи, Я тебя никогда не забуду,
Краю мiй! Краю мiй дорогий! Край родной мой! Любимый мой край!
Нехай смерть надi мною завчасно Кровопийцы – ордынцы не властны
Кровожеры–ординцi звершать, Надо мной, даже жизни лишив.
Все одно це не все, бо не згасне То не всё. Никогда не погаснет
I в пiтьмi моя свiтла душа. Яркий свет моей чистой души.
Якщо всю тебе вкриють могили, Превратят коль в могилу, в руину,
Спопелить за ордою орда – В пепелище ордынцы страну -
З того свiту, моя Україно, С того света мою Украину
Грiзним местником буду вертать. Я, став мстителем грозным, верну.
Повертатиму вiтром крилатим, Обернусь тогда ветром крылатым,
На бурвiтер тодi обернусь, Ураганом тогда обернусь,
Чiнгiсханцям нестиму розплату, Принесу чингизханцам расплату,
А тобi – всемогутню весну. А тебе принесу я весну.
Облечу твої гори i доли, Облечу твои долы и горы,
Не спинюся на межах Десни… Над Днепром, над Десной и везде…
Як нiхто, i нiде, i нiколи, Из цветов ты получишь уборы,
Оббiллю тебе квiтом рясним. Как никто, никогда, и нигде.
Своїм палом тебе обiгрiю, Своим пылом тебя обогрею,
Пiднесу, оживлю, оновлю, Подниму, оживлю, обновлю,
I ще краще, як нинi, у мрiях, Станешь ты еще краше, я верю,
Будеш вiчно цвiсти наяву. Будешь вечно цвести наяву.
Рознесу i слiди твого горя, Я развею следы того горя,
Не лишу я такого кутка, Не найдёшь и в глухих уголках,
Де б удруге нарождена воля Чтобы вновь возрождённая воля
Не буяла й жила у вiках. Не цвела, не жила бы в веках.
Щоб удруге народженi дiти Чтобы детям на радость родиться,
Не покрили ганьбою тебе – Чтоб счастливым их было житьё -
Над морями пщеницi та жита Чтоб над золотом спелой пшеницы
Сяло небо блакитне твоє. Голубело бы небо твоё.
Забуяла у грудях вiдвага, Чтоб в груди бушевала отвага,
Кожен син i дочка у бою – Каждый сын был и дочка в бою –
Стали всi пiд одним рiдним стягом Стали все под родным общим стягом
Боронити Вкраїну свою. Защищать Украину свою.
I за це я нiчого не схочу, Не почёта душа, мама, хочет,
Хай забудеш мене назавжди, Пусть забудешь меня навсегда,
Щоб не чути лише, як регочуть Только пусть над тобой не хохочут
З тебе, нене, кремлiвськi кати. Палачи из Кремля – никогда!
1953 р. 1953 г.
* * * * * *
Вiдколи так!.. Нас лютий кат Раз так случилось!.. Лютый гад нас
Пiд меч дамоклiв стати змусив, Под меч дамоклов ставит пусть.
А ми обнiмемось трикрат, Обнимемся мы троекратно,
Мiй вiрний брате бiлорусе. Ты верный брат мой – белорус!
Хай знають наши вороги, Хоть враг бесчинствует кровавый,
Що в цi кривавi, чорнi буднi Пусть знает, в горе чёрных дней
Нам честь i слава дорогi, Мы честью дорожим и славой,
I дороге для нас майбутнє. И волей будущей своей!
* * * * * *
На свiтi величезне зло – Величайшее зло во веки веков -
Несправедливi привiлеї… Привилегий неправедных гнёт…
Збирай скарби iз рiзних мов, Собирай богатство других языков,
Але завжди живи своєю! Но живи тем, что дал твой народ!
* * * * * *
Ми не йдемо в чужi краї Мы за добром в чужие страны не идём,
Нести темряву ночi, Тьму не несём в чужие мы народы,
Ми на прадiдовськiй землi В прадедовском Отечестве своём
Своєї правди хочем! Хотим добиться правды и свободы!
* * * * * *
Загляньте просто правдi в очi, Взгляните просто правде в глаза,
На серце руку покладiть… На сердце руку себе положа…
Хто хоч на крок вiд свого роду збочив, Кто хоть на шаг от народа уйдёт,
Той здатний лиш на мертвий плiд. Способен родить только мёртвый плод.
* * * * * *
А земля усеж-таки крутиться, А Земля по-прежнему всё крутится,
Не спинити нiкому iї… Никому её остановить нет мόчи…
Сонце зiйде – i все пробудиться, Солнышко взойдёт и всё пробудится,
Чи хто хоче того, чи нi. Хочет это кто-то, иль не хочет.
МАТУСI МАМОЧКЕ
Ви так любили сонце й квiти! Ты так любила солнце и цветы!
Чого ж пiшли, де тьма? Зачем во тьму ушла так рано ты?
Для нас були Ви цiлим свiтом Ведь целым светом ты была для нас
Любовi та добра. Любви, добра…Ушла… И свет погас!
* * * * * *
Тiльки там нездоланна є сила, Непобедима сила только там,
Де є вiра, де – свiтла мета! Где вера есть, где место есть мечтам!
Там, де воля здiйме свої крила! Где воля живёт, свои крылья вздымая!
Де над все – Україна свята!!! Где выше всего – Украина святая!!!
* * * * * *
Земля – мiй край – не просто гай чи поле, Моя земля – мой край – не просто поле, лес,
А таємниця з таємниць! А тайна тайн и чудо из чудес!
У всесвiтi, певне, нема такої, На всей планете не сыскать другой такой -
Щоб мала стiльки чарiвниць. Чарующей и сердцу дорогой!
В. КОСОВСЬКОМУ
Мiй побратиме, я нiяк не можу
Забути буревiï крижанi…
Як ми в обiйми кинулись тривожно,
Зустрiвшися у пастцi дротянiй.
Отямила нас в тундрi сiра осiнь,
Налiг на душу, мов чавун, туман…
Я с болем в серцi згадую ще й досi,
Як нас крутив розвихрено буран.
Знесиленi, крiзь каторжнi тортури,
Тягли ми пухлу ногу до ноги,
Як вiршували без паперу в «бурi»*
I марили про рiднi береги.
Дарма, що костомаха навiжена
Ось-ось, здавалося, i нас зiтне…
Поезiя – це диво незбагненне,
Була для нас, як сяйво рятiвне!
Яскрiли нашi волелюбнi мрiï,
Як смолоскип новiтньоï доби.
Поезiя будила нас, i грiла,
I в пеклi кликала до боротьби.
Я КАТОРЖНИЙ, МАМО…
Я каторжний, мамо, женуть на Сибiр –
За нашу женуть Украïну,
За те, що прозрiв i до неï добрiв,
З дороги не збивсь в хуртовину.
Прощйте, матусю моï, назавжди,
Я бiльше вже Вас не побачу;
Ночами не плачте, не ждiть, не тужiть,
В тюрьму не носiть передачi.
На мене скрутили колючi дроти,
Чигае в безодонi робота…
Як вечiр настане, забудьте й не йдiть,
Не йдiть виглядать за ворота.
Тут молодiсть буйна моя пропаде,
Я знаю, на каторзi згину,
Нiхто тут не знайде не тiльки мене,
А й слiду мого на чужинi.
В. КОСОВСКОМУ
Мой побратим, забыть мне невозможно:
Бурь ледяных нас свел несчастный случай,
Как мы в объятья кинулись тревожно
В капкане страшном проволки колючей.
Нас отрезвила в тундре осень серая,
На душу лег, словно чугун, туман…
И с болью вспоминаю то и дело я,
Как нас кружил развихренно буран.
Как мы без сил, сквозь пытки, бедолаги,
Едва с тобой держались на ногах,
Стихи писали в БУРе* без бумаги,
Мечтая о родимых берегах.
Казалось, смерть, безумствуя повсюду,
Вот-вот и нас скосить была готова.
Поэзия непостижимым чудом
Спасала нас, даря сиянье слова.
Мечты наши искрились волей смело,
Как факел, свет неся к иной судьбе.
Поэзия будила нас и грела,
И в пекле призывала нас к борьбе.
*БУР- барак усиленного режима, карцер.
Я КАТОРЖНИК, МАМА…
Я каторжник, мама, нас гонят в Сибирь
За нашу любовь к Украине,
За то, что поверил в души ее ширь,
Прозрел и не сбился в пучине.
Прощайте, матуся моя, навсегда.
Нам больше не свидеться с Вами.
Уже не носить передач Вам, не ждать,
Не плакать, горюя, ночами.
Опутан колючею проволкой я,
И в бездну толкает работа.
Вам больше не нужно ходить в конце дня
Меня поджидать за ворота.
Тут буйная юность моя пропадет,
Я знаю, на каторге сгину.
Никто тут не только меня не найдет,
Мой след не найдет на чужбине.
Нiхто не зведе надi мною хреста,
Одна тут для всiх домовина…
Лиш снигом сипучим юга замiта –
Сховає i Вашого сина.
Навiки сховає в дрiмучiй тайзi,
Забитого злючим конвоем.
Прщайте, прощайте, матусю моï!
Край битого шляху тополе…
Прощай, москалями окрадений край,
Могили повстанськi й козачi…
Свята Украïно! Навiки прощай!
Я бiльше тебе не побачу.
ПРАВДА
На свiтi правда є одна –
Як грiзна блискавка вона!
Непримеренний ворог зла,
ïï лякаеється iмла.
Тодi, коли вона встає,
Одвiчна крига розтає,
Тодi, коли вона засяє,
Де була тьма – веселка грає.
Гудуть роïбджолинi в полi,
I наче в груди б’є прибiй,
I кожен, кожен серця бiй,
Неначе чує – воля, воля!
I на широкому просторi
Шумлять дуби високочолi,
А в небi жаворонкiв джвiн
Виводить переможний гiмн.
I кожна пташенька спiває:
«I я, i я, i я кохаю!...»
А верби ген понад Днiпром,
Неначе б’ют йому чолом –
Закохано схиляют вiти,
I оживає море квiтiв.
1952 р.
Никто не поставит креста надо мной,
В одну все могилу мы ляжем.
Лишь холмик из снега надует пургой,
Что воет о сыне здесь Вашем.
В дремучей тайге закопают меня,
Конвоем забитого строгим.
Навеки прощайте, матуся моя,
И вы – тополя у дороги…
Прощай, москалями обкраденный край,
Повстанцев, казачьи могилы…
Моя Украина Святая, прощай!
Тебя не увижу я милой!
ПРАВДА
На свете правда есть одна –
Грозна, как молния, она!
Она – враг постоянный зла,
Не зря ее боится мгла.
Всегда, когда она встает,
Повсюду тает вечный лед,
Всегда, когда она сияет,
На небе радуга играет.
Во всю гудят рои пчел в поле,
Как будто бьет в груди прибой,
И каждый, каждый сердца бой,
Как будто слышит – воля, воля!
А на широком на просторе
Шумят дубы, с ветрами споря,
И в небе жаворонков звон,
Похож на гимн победный он.
Все пташки песнь поют свою:
«И я, и я, и я люблю!...»
А вербы гнутся над Днепром,
Как будто бьют ему челом,
Любовно ветви наклоняя.
Цветов моря здесь, что без края!
1952 г.
РIК СОРОК ВОСЬМИЙ ЗУСТРIЧАЕМ
Рiк сорок восьмий зустрiчаєм –
Дроти колючi, мерзлота…
До тебе прагнем, рiдний краю,
Чужа, нестерпна Воркута;
Нестерпна тьма, смертельно-грiзна,
Що з сяйвом волi на ножах…
Катюги, вам прокляття вiчне
Шлють вже мiльйони каторжан!
Тобi ж, драконе-джугашвiлi,
Грiхи на голову падуть –
Вiд Порт-Артура до Софiï
Живii мертвi повстають!
А ти не чуєш i не знаєш,
Бо ти оглух, ослiп навiк,
В прокльонах наших ми бажаем,
Щоб не зустрив ти Новий рiк!
***
На долю я свою не нарiкаю,
Не плачу, не шкодую, не тужу…
Я до мети iду, зi шляху не звертаю.
I доки житиму, то не зверну.
1952 р.
***
В полярну нiч, осiнньою порою,
Замовкла тундра, вiтер злючий стих,
Ми крадькома браталися з тобою,
Таврованi в тенетах дротяних.
А над Уралом мерехтiло сяйво,
Бентежно душу мiсяць чарував,
Немов казав нам, що розмова зайва,
I думку тяжче журом огортав.
Вiн нагадав нам осiнь в рiднiм краï,
Понад гаями клекiт журавлiв…
О, скiльки спогадiв принiс вiн с жалеем
Своïм полярным поглядом блiдим!
Ми ж погляд той в своï вбирали очi
I озирались, чи дозор не йде…
А мiсяць все неначе щось пророчив,
Немов жадав нас вирвати з тенет…
ВСТЕЧАЕМ ГОД СОРОК ВОСЬМОЙ
Встречаем год сорок восьмой.
Колючий провод, мерзлота.
К тебе стремимся, край родной.
Чужда нам злая Воркута.
Так нестерпима тьма кромешная,
Что с светом воли на ножах…
Вам, палачи, проклятье вечное
Шлют миллионы каторжан!
Тебе ж, дракону – Джугашвили,
Грехи на голову падут –
От Порт-Артура до Софии
Живой и мертвый мщенья ждут!
А ты не слышишь и не знаешь
Людских страданий и невзгод.
В проклятьях наших мы желаем
Чтоб ты не встретил Новый год!
***
Лихую судьбу довелось мне найти.
Не ною. Вполне я доволен судьбой.
Я к цели иду, не свернувши с пути.
И я не сверну, пока буду живой.
1952 г.
***
Полярной ночью, осенью глухою
Замолкла тундра, стих ветрище злющий,
А мы тайком браталися с тобою,
Клейменые, за проволкой, в ловушке.
Сияние мерцало над Уралом.
Волнуя душу, месяц молодой,
Словно сказал, что не нужны слова, нам,
И мысли тяжкой обернул тоской.
Он нам напомнил осень в отчем крае,
И над садами клекот журавлей,
Полярным бледным оком озирая,
Принес воспоминанья прежних дней.
Мы этот взгляд в свои вбирали очи
И озирались: вдруг дозор идет?
А месяц, словно доброе пророча,
Как бы желал нас вырвать из тенет…
***
Вже давно полярнi бiлi ночi
Разгорнули свою пелену,
Та щось вiтер i досi не хоче
Пробудити пустелю зi сну.
Коли в рiдному краю каштани
Розпустили широкi листки,
Тут снiги ще нiяк не розтануть
И тремтять, все тремтять берiзки,
Все пустелею хуга вихриться,
Розiгнавшись, не зна, куди мчить,
Мов из лiсу голодна вовчиця
Завиває протяжно в ночi.
Серце змучане тяжко заб’ється,
Пробудившись, не може заснуть.
Жде, все жде i нiяк не дiждеться
З року в рiк довгожданну весну.
Коли в мiсячно-зорянi ночi
Спить i дихаєлегко земля,
Блисне блискавка, грiм загуркоче,
Пiсля зливи життя забуя;
Ту весну, що з чола Украïни
Розiгнала б тяжких дум роï,
Цiлувала би очi дiвчинi
Кожним подихом теплим своïм:
Мелодiйну, таку променисту,
Як щасливоï юностi днi:
Щоб в селi украïнському й мiстi
Залунали веселi пiснi.
Ту весну, що народжує чари,
Душу й тiло твоє молодить,
Вабить нас у незвiданi далi,
Таемниче хвилює завжди;
Що, як сонце, темряву разгонить,
Що розковує груди Днiпра,
Яку ждуть й не дiждуться мiльйони!
Жду й нiяк не дожуся i я.
1953 р.
***
Белые давно настали ночи.
По над тундрой света пелена.
Только ветер до сих пор не хочет
Пробудить пустыню ото сна.
Хоть давно в родном краю каштаны
Выпустили листиков полоски,
Здесь снегам пока что таять рано,
И трепещут на ветру березки.
Над пустынею пурга вихрится
И сама не знает, куда мчит,
Как в лесу голодная волчица
Завывает на луну в ночи.
Сердце изболевшее забьется.
Пробудившись, больше не заснуть.
Ждет оно, все ждет и не дождется,
Жаждет долгожданную весну.
Если лунно-звездными ночами
Спит и дышит так легко земля,
Молния блеснет и гром вдруг грянет.
После ливня жизнь кипит, бурля.
Ту весну, что с лика Украины
Разогнала б тяжких дум рои,
Целовала бы глаза дивчины
Каждым теплым веяньем своим:
Звонкую, лучистую, веселую,
Словно дни младые без печали,
Чтоб повсюду на селе и городе
Радостные песни зазвучали.
Ту весну, что чудом мы бы звали,
Что вернет нам юные года,
Что зовет в неведомые дали,
Что волнует тайнами всегда,
Что, как солнце темноту разгонит,
Что расковывает грудь Днепра,
Ждут и не дождутся миллионы!
Жду и не дождусь ее и я.
1953 г.
ГОРИТЬ КОРОНА ЗОЛОТА
Стою й дивлюся на пустелю
Крiзь огорожi дротянi:
Пливут тумани понад скелi,
Хребти Уралу в далинi.
Знялися в небо ланцюгами,
Над морем дикоï краси…
Усе хвилюється вiками,
Притихне й знов заголосить…
Круг обрiю, бува, яскраво
Горить корона золота…
I тундра з буйними вiтрами
Проводить молодi лiта.
Мохи, берiзки, лози, трави –
Життя i смертi на межi –
Квапливо выпростались станом,
Щоб мить, хоч мить одну пожить.
Мохи, берiзки, лози, трави –
В зелене море враз злились…
I бiлi ночi, i заграви,
Земля i небо обнялись…
***
Неначе в радiснiй тривозi
Пустеля третiй день мовчить.
Вiтри, стомившися в дорозi,
Поприлягали вiдпочить.
Лиш де-не-де в ярах, долинах
Бiлiє тундрою ще снiг,
Неначе латана свитина,
Порослий мохом перелiг.
Лежить, мов знає, що нiколи
Орать не вийдут орачi,
Не загойдаються тополi,
Не перекликнуться сичi…
Як не почують мертвi грому,
Не вигострять на бiй мечi –
Нiкому в тундрi з нас, нiкому
З берiзок соку не вточить…
В тюрьмi бiди не подолати,
Не випить лиха нам до дна.
В КОРОНЕ ЗОЛОТОЙ
Стою за проволкой в пустыне,
Вокруг себя смотрю в тоске:
Туман над скалами крутыми,
Хребты Урала вдалеке,
Что в небо тянутся грядою
Над морем диких здесь красот.
Всегда в движенье все живое,
Затихнет, снова запоет…
Весь горизонт объяло пламя,
Он – как в короне золотой…
И тундра с буйными ветрами
Младою блещет красотой.
Мхи и березки, лозы, травы –
Здесь жизни грань, отсюда прыть, –
Спешат расти здесь все оравой,
Чтоб миг, хоть миг один пожить.
Мхи и березки, лозы, травы –
Вмиг в море зелени слились…
В ночь белую меж зорь кровавых
Земля и небо обнялись…
***
Как будто в радостной тревоге
Пустыня третий день тиха.
Ветра, уставшие в дороге,
Решили отдохнуть пока.
Лишь кое-где еще в оврагах
Сверкает снега белизна.
И тундра – как кафтан в заплатах.
Мхом поросла здесь целина.
Лежит, как будто знает твердо,
Что не придут пахать ее,
Здесь тополя не встанут гордо,
Сычам здесь вовсе не житье…
Как мертвым грома не услышать,
Не навострить мечей на бой –
Из тундровых березок выжать
Сок не удастся нам с тобой…
В тюрьме не одолеть нам беды,
Не выпить лиха нам до дна.
Хоч iздалеку нас, як мати,
Прийшла навiдати весна.
Прийшла, щоб в очi зазирнути,
Ще глибше душу зворушить,
Щоб знову десь собi вернути,
А нас на каторзi лишить.
Чтоб далi нас в тяжкiй знемозi
Обплутувал колючий дрiт,
I на снiгах, в пургу й морози
Глодний коцюбiв нарiд.
***
Коли над тундрою засвище вiтер
I скричиться вiд холоду лоза,
Я згадую те лиховiсне лiто,
Як iз в’язнницi гнали на вокзал.
Пригадую, як покидав я Киïв,
I Днiпр, i кручi, й небо голубе –
Усе, усе, що я любив, в що вiрив,
Розгублено шукаючи тебе.
Потiк людей… Вiйсковi ешелони…
Менi здавлось, все я загубив,
А ти стояла на ступцях вагона,
Щось загадково думала собi.
Iще, iще хотiлося поглянуть,
Iще тодi хотiлось розгадать…
Та потяг мчав, ось другий полустанок,
Мов зляканий, зi свистом пролiтав.
Так почалась незвiдана дорога,
Як темна нiч, iм’я ïï – тюрьма!
А з нею повiнчалася тривога,
Якiй кiнця i краю ще нема.
1951 р.
Издалека, чтоб нас проведать,
Как мама, к нам пришла весна.
Пришла, чтоб заглянуть нам в очи,
Чтоб души нам разбередить,
Чтоб вновь исчезнуть быстро очень,
Оставив в лагере нас гнить:
Чтоб мы и дальше лили слезы,
Изнемогая от невзгод,
Чтоб за колючкою в морозы
Голодный коченел народ.
***
Когда над тундрою засвищет ветер
И скорчится от холода лоза,
Зловещее я вспоминаю лето,
Как из тюрьмы нас гнали на вокзал.
Мучительно припоминаю Киев,
Днепр, кручи, неба голубой овал –
Во что я верил, что, любя, покинул,
Когда тебя растерянно искал.
Поток людей… Военных эшелоны…
Все потерял: любовь, свободу, дом.
Стояла на ступеньках ты вагона
С загадочною думой о своем.
Еще, еще разок хотелось глянуть,
То разгадать, что я не разгадал…
Но поезд мчал, все новый полустанок,
Как испугавшись, с свистом пролетал.
Так началась нежданная дорога,
Как ночь, темна: тюрьма, судьба лихая.
А с нею повенчалася тревога,
И ей не видно ни конца, ни края.
1951 г.
Перевод с украинского Марка Каганцова
