В предпоследний день декабря белгородцы отправились за покупками к Новому году. На парковках, улицах и в магазинах были пробки и очереди. А затем начался обстрел. В городе горели машины и дома, работали сирены. По данным МЧС на вечер 30 декабря, погибло 14 человек, среди них — трое детей. Еще 108 человек ранены, 15 из пострадавших — дети. Как Белгород переживает самый сильный обстрел с начала войны — в репортаже «7х7».
«Я в магазин не попаду, Таня»
Обстрел Белгорода начался в три часа дня. В небе, как новогодние хлопушки, глухо взрывались сбитые ПВО ракеты. Обломки падали в центр города.
Накануне Россия обстреляла Украину: в результате погибли 18 человек, 132 человека получили ранения. А теперь, говорят белгородцы, «прилетела ответка».
В Центральном парке Белгорода дымится сгоревшая машина. Мужчина в пальто курит возле нее.
— А чья это машина?
— Моя. Была и нету, — спокойно, но с нервной улыбкой говорит мужчина. — А что это за коляска там стоит? Пойдем, посмотрим, — обращается он к молодому человеку и уходит.
Последствия обстрелов Белгорода. Фото: «7х7»
На выходе из парка догорают еще несколько разбитых машин. Люди стоят перед красно-белыми лентами оцепления и снимают на видео. В городе воют сирены — впервые с начала войны.
Ближе к центру собирается толпа. Некоторые стоят у оцепления рядом с разрушенным зданием кафе на улице 50-летия Белгородской области — белгородском Арбате, как его называют местные.
— Тут в центре такая жопа творится... — громко говорит по телефону мужчина.
— Таня, тут центр перекрыли, я в магазин не попаду, Таня. Я иду к машине, тут военные, солдаты, — рассказывает по телефону еще один местный житель.
К людям подходит мужчина в кожаной куртке и черной шапке, похожий на силовика. Он просит людей не снимать последствия обстрела на камеру и отойти.
— Ребята, не нагнетайте, не снимайте, пожалуйста. Удалите видео, — обращается он к группе подростков.
— Мы не снимаем. Мы другим показываем, как не надо, — отвечают они.
Здесь же, за ограждением на пешеходном переходе, лежит накрытое ярко-оранжевым брезентом тело.
Разрушения
В пяти минутах от разрушенного кафе стоит универмаг «Белгород» — стекла здания выбиты, как и витрины ювелирных магазинов рядом. Здесь стоят скорые и пожарные. Но из торгового центра все еще доносится спокойная музыка, а автобусы и машины продолжают ездить по улице. Дорогу не перекрывают.
Молодой парень метлой сметает осколки стекла около универмага. Они трескаются и отлетают под ногами. Прохожий мужчина подбирает с земли один обугленный осколок. Рядом лежит другой — примерно полметра в длину.
На тротуаре лежит опрокинутая детская коляска. На ее ручке — кровь.
Поверх звука сирен ровно в четыре часа дня звонят колокола Преображенского собора — так Белгород узнает, что с момента обстрела прошел час.
На Соборную площадь Белгорода, в двух кварталах от универмага, невозможно попасть из-за оцепления. Здесь расположен бесплатный каток. Местные паблики сообщали, что именно на каток упали самые большие обломки. Издали последствий уже не видно.
На Свято-Троицком бульваре рядом с Соборной площадью практически нет людей. Старушка ест булочку на скамейке. Чуть дальше, на улице Богдана Хмельницкого, стоят пустые автобусы, будто для эвакуации. По дороге проносится полицейская машина с мигалками. После четырех часов дня сирены выключают.
По бульвару идут двое парней. Они обсуждают местоположение своих домов.
— Там вполне могло в хату уебать. Еще 15 метров — и вот оно, — говорит один из них.
На парковке перед супермаркетом люди ставят в багажник покупки. Женщина по телефону рассказывает, что магазин косметики, куда она ходила с мужем, «разбомбило». За ней идут арабские студенты. Один из них тихо поет.
— Я даже не представляю, что в Шебекино, если тут так, — говорят между собой двое парней, идущих на спортплощадку.
— Валуйский район тоже ебашат.
— Да заебут, блять. Но Белгород не сказать, что ебашат.
— Да. Но это было ожидаемо.
Место одного из «прилетов» в районе Центрального парка Белгорода. Фото: издание «Пепел». Источник: t.me
Парк Победы, который находится в паре сотен метров от Соборной площади, пуст. Отсюда на Соборную не попасть: полицейский в каске с искренним участием объясняет каждому прохожему, как обойти оцепление.
— Вот сюда через дворик проходите, мужчина. Так безопаснее.
В начале обстрела белгородцы обнаружили, что укрытия — подвалы в домах — закрыты на замки. Однако через полтора часа после обстрела подвалы открыли: на Театральном проезде в одном из них стоит женщина в синей куртке.
«Мне жизнь дороже»
В городе темнеет. Возле дома на лавочке сидит пенсионерка, перекладывая кнопочный телефон из одной руки в другую. За ее спиной — открытый подвал.
— Вы слышали обстрел?
— Он был с час назад. Сейчас не слышала.
— Я про тот, что был час назад.
— Да, слышала. Я же в этом доме живу.
— Спускались в подвал?
— Нет. Я спокойно сидела. Никуда не спускалась. Вы знаете, это все нацисты, как про них говорят. Они все ждали-ждали момента и дождались, нацисты эти, которые с Украиной.
— А сейчас почему вы вышли на улицу?
— Я кушать готовила, картошечку чистила. Вышла мусор вынести — что он будет лежать? Пришла, посидела. Если что, пойду на третий этаж.
— А через этот двор можно как-то пройти? Там площадь перекрыта.
— Да, можно, вот так. Вы берегите себя, молодой человек. Вам еще жить и жить.
Сирены скорых, пожарных и полиции умолкают. В городе совсем стемнело. Люди и машины почти исчезли с улиц. Те, кто все еще не вернулся в дома, медленно идут и молчат. На Преображенской все еще лежит накрытое оранжевым брезентом тело.
Возле Центрального рынка стоит женщина с окровавленной рукой.
— Вам нужно в больницу! — говорит ей прохожая.
— Да что в больницу, не пойду я в больницу! — отвечает женщина.
Через пятьдесят метров другая женщина фотографируется у новогодней инсталляции в виде снежинки. Некоторые магазины и дома в этой, уже не центральной части города, остались без света. В супермаркете беседуют продавцы.
— Ты на елку [на центральной площади] пойдешь? — спрашивает парень.
— Да нахер ее. Мне жизнь дороже, — отвечает женщина.
— Да. А она же еще и светится, как маячок.
