В минувшие выходные в Рязани, в храме Спаса на Яру, состоялось отпевание казака Алексея Митина, который умер от тяжелого ранения, полученного в результате выполнения боевого задания в Сирии. Об этом сообщил сайт Рязанской епархии, опубликовав фото с отпевания и похорон рязанца, у которого осталось двое детей. О том, почему Митин и другие казаки едут в Сирию, почему в России нужно принимать закон о ЧВК, корреспонденту «Шторма» Наталье Башлыковой рассказал атаман Рязанского ОКО ЦКВ, член окружной комиссии совета при президенте РФ в ЦФО по делам казачества Андрей Даценко. 

— Андрей Александрович, недавно в Сирии погиб ваш боевой товарищ, отец двоих детей Алексей Митин. Вы сказали, что он был очень деятельным общественным активистом. Зачем он поехал воевать в Сирию? Что стало для него главным мотивом? 

— Алексей Митин был казаком с активной жизненной позицией. Его всегда все интересовало. Через себя он пропускал, скажем так, все военные конфликты, которые происходили и на территории РФ, и за ее пределами. Ему были небезразличны такие инциденты, как казни российских солдат или смерти детей, которые показывали по телевизору. В том году он был даже награжден почетной грамотой начальника УВД Рязанской области как один из самых лучших дружинников, занимавшихся охраной общественного порядка. Эта награда как раз подтверждает, что Митин был неравнодушным, патриотом. Плюс он был сильно верующим человеком, соблюдал все посты, сопровождал нашего, рязанского митрополита, охранял его как первое духовное лицо. На этих основах он воспитал своих маленьких детей.

Но после ряда сюжетов по телевизору о гибели мирного населения, о казнях там наших казаков, которые попали там в плен, он не стал сидеть и ждать, пока эти радикальные исламисты придут к нам, а решил, что лучше их остановить там. То есть главный мотив того, почему он поехал воевать на Ближний Восток, — это борьба с радикальным исламизмом и терроризмом.

— То есть не желание заработать, а именно защитить интересы Родины? 

— Однозначно не желание заработать. Просто человеку за 40 лет, в Вооруженные силы РФ его по-любому не взяли бы, так как есть определенные ограничения по возрасту. Но он очень хотел быть полезным своими боевыми качествами, именно для того, чтобы остановить радикальный исламизм, который, как он считал, придет в Россию. Подтверждением этому, кстати, является последний инцидент в Дагестане, где во время празднования Масленицы боевик открыл огонь по людям, которые шли из храма.  

— Понятно, что Алексей Митин был неравнодушным человеком, но не лучше ли доверить ведение войны профессиональным военным? Зачем казаки едут в Сирию, если для этих целей есть Министерство обороны, там есть наши вооруженные силы?..

— В Ваших словах есть логика, но поехать туда была его личная воля. Он не хотел стоять в стороне. Думаю, что такие же мотивы у всех казаков, которые поехали воевать в Сирию. Это патриоты своей страны, которые готовы отдать свою жизнь, не задумываясь.

— Но есть ли какие-то материальные гарантии защищенности этих людей государством? Ведь случаи бывают разные… Кто теперь позаботится о семье Алексея Митина?

— Понятно, что никаких гарантий нет. Если военные имеют хоть какую-то социальную защищенность, то казаки ее, к сожалению, не имеют. Каждый казак может рассчитывать только на братскую помощь своих собратьев. Теперь семье Митина будем помогать мы. Почему исторически казаки всегда шли на бой, не боясь умереть? Потому что знали, что есть казачья община, которая никогда не бросит детей и жену помирать с голоду, и они не останутся без помощи, покровительства своих братьев-казаков. Об этом мы сказали жене Алексея Митина, которая может обращаться к нам с любой просьбой. Мы, казаки, мы принимали присягу церкви и не можем отвернуться о этой беды. Если мы отвернемся, то тогда какие же мы казаки! Это вот такая война, а ведь были войны, которые шли непосредственно на территории России. Каждый бы нашел себе оправдание, что у него семья и дети, но кто бы тогда пошел воевать и отстаивать интересы нашей страны?

— Сегодня Вы бы стали отговаривать казаков, которые хотят поехать воевать в Сирию?

— Пользуясь случаем, через ваше издание я хотел бы обратиться ко всем казакам. Вы не стремитесь идти куда-то воевать, у вас есть семьи, дети… Вы сами прекрасно понимаете, как тяжело будет потом вашим близким что-то объяснить, если не дай бог что-то случится… Одно дело, когда идет война на территории РФ, тогда это уже обязанность каждого гражданина, но сейчас необходимости в вашем участии нет.

Мы, кстати, Алексея Митина отговаривали от этой поездки, убеждали, что и без него справятся. Но у него была своя личная гражданская позиция, которая тоже заслуживает уважение. Мы же не могли его связать! Лично он считал, что он там нужен, что он может помочь остановить продвижение радикального исламизма. Но теперь, возможно, его пример заставит задуматься и отказаться от поездки других казаков, у которых есть семьи. Думаю, что многие поняли, что это не игра, что все происходящее там серьезно. Хотя, с другой стороны, все мы смертны, кто-то погибает, например, в катастрофах… Но лучше уж погибнуть за свою страну.

— Известно ли Вам, в Сирии остались еще казаки? Они продолжают воевать? 

— Да, я убежден, что они там есть. Повторяю, казаки участвовали во всех войнах России, в том числе и в современных: и в Приднестровье, и в Чечне.

— Темой, которая возникла из-за Сирии, стали ЧВК — частные военные компании. Как Вы к ним относитесь? На Ваш взгляд, нужно ли их в России узаконить?

— Если Вы помните, раньше граждане возмущались, что в горячие точки направляют воевать срочников. Мы все были против этого и за то, чтобы воевать шли профессионалы. Сейчас появились так называемые ЧВК. Туда граждане идут добровольно и, как правило, уже с опытом военных действий. Они понимают, на что они идут, и несут за это ответственность. Это люди-воины, которые руководствуются принципом «есть такая профессия — Родину защищать». Лично я не считаю их наемниками, как это сегодня оценивают некоторые СМИ. Это патриоты, которые просто по тем или иным причинам не могут проходить службу в армии: по возрасту или по состоянию здоровья. Но они хотят быть полезными своей стране.

— Но, согласитесь, может быть, тогда логично, чтобы был принят закон, который легитимизует их деятельность? 

— Думаю, что государство просто обязано его принять. Это моя точка зрения. Почему? Во-первых, потому что все, кто воюет сегодня в ЧВК, отстаивают интересы РФ. Во-вторых, если узаконить ЧВК, то государство сможет с ними официально взаимодействовать, и тогда в их деятельности будет больше порядка и контроля. Естественно, этими компаниями будут выполняться все страховые обязательства согласно контракту. Все равно они нам нужны, они существуют во многих странах мира, начиная от США, Великобритании, Франции и других… Вы слышали про потери этих компаний в Сирии? А они ведь там есть… Например, только в Афганистане такие потери составили около 1000 человек. Такие же потери были и в Ираке, и в Афганистане… Но на этом никто не спекулирует.

— То есть Вы считаете, что информация о гибели нескольких сотен россиян в ЧВК Вагнера была кем-то вброшена…  

— Мне просто странно видеть то, что против ЧВК выступают люди, которые раньше были против того, чтобы на войну шли молодые солдаты-срочники. Почему срывают наличие ЧВК и информацию о них? Потому что они создаются для того, чтобы их скрыть. Это такой инструмент войны. Так что граждане, которые сейчас вопят «Позор нашей власти!», из-за того, что якобы она не раскрывает численность потерь в Сирии, не понимают, для чего они (ЧВК) создаются и по какому алгоритму работают. Если вы спросите меня о том, почему по нашим бойцам ударили американцы, потому что в Сирии уже идет Третья мировая война. Думаю, что в дальнейшем она распространится на Среднюю Азию и Афганистан. В этой войне участвуем не только мы и американцы. Если вы не в курсе, то в Сирии сегодня воюет французский и английский спецназ….

Рано или поздно мы должны будем столкнуться с нашими западными оппонентами в прямом бою. Это не секрет, что Вашингтон рассматривает сегодня события в Сирии и на Украине как единый театр военных действий. Поэтому удар, скорее всего, будет нанесен на южном направлении… Так что в Сирии казаки воюют не за зарплату, а за свое будущее, за право нашей страны просто существовать в мире. Исходя из этого бойцы ЧВК в Сирии — это русские герои, которые сражаются против терроризма за русское будущее. К сожалению, большая часть имен этих героев неизвестна и им не отданы должные почести.

— Все-таки как нужно относиться к информации о нескольких сотнях погибших? 

— Многие пытаются на этом спекулировать, но лично у меня никакой информации на этот счет нет. Поэтому я не могу комментировать это событие. Я допускаю, что это возможно было, но и допускаю, что это может быть умышленным вбросом для дестабилизации ситуации в стране в период президентской кампании. Целью этой волны как раз стало поднятие негативного отношения к власти. Но думаю, что у нас очень мудрые люди и постепенно мы во всем разберемся.

Если же вернуться к теме ЧВК, то, думаю, что нашему государству надо более серьезно подойти к этому вопросу и принять закон о легализации их деятельности. Тогда люди, которые в них идут, не будут называться наемниками, речь пойдет уже о профессиональной армии, которая будет выполнять определённые задачи, не скрывая своих лиц и имен.

— На Ваш взгляд, как долго могут еще продлить боевые действия в Сирии? США и Россия заявили о завершении войны, но мы видим, что она продолжается…. 

— Россия много сделала для стабилизации ситуации в Сирии, которая не была захвачена радикальными исламистами и террористами. Мы предотвратили распад страны как государства. Поэтому наши воины там погибали не зря. Понятно, что там остаются силы, которые хотят дестабилизировать ситуацию и вернуть туда радикальные группировки. Поэтому, с одной стороны, ситуация вроде под контролем, но в любой момент она может из-под этого контроля выйти. Если бы в Сирии не осталось российских войск, то все началось бы сначала. 

— Какой статус сегодня в России у казаков? Кто они: общественные активисты или все-таки официальные военные?

 — Скажем так: в РФ есть две составляющие казачества — это общественные организации и реестровые войсковые казачьи общества. Есть концепция президента по развитию казачества, есть федеральный закон «О государственной службе российского казачества», который предусматривает привлечение казаков к государственной и иной службе. Речь идет об охране границ, охране общественного порядка, участии в ликвидации и тушении пожаров, воспитании подрастающего поколения…. В целом могу сказать так, что государство сегодня очень много делает для объединения казачества в единую структуру. Например, недавно был казачий круг в Москве о создании всероссийского казачьего войска. То есть сегодня государство, более менее, пытается навести тут порядок. Есть, конечно, общественные движения, которые живут по своим правилам, и вот им внимания уделяется недостаточно, они живут своей жизнью и не имеют общего взаимодействия.

— Как Вы объясните тот факт, что люди зачастую несерьезно воспринимают казаков? Мол, какие-то непонятные люди в непонятной форме…

— Все началось после 1917 года, когда казачество подверглось очень серьезным репрессиям из-за того, что часть русского населения не поддержало пришедших к власти коммунистов, которые разрушали церкви и боролись с православной верой. У мусульман есть воины Аллаха, а у православных есть казаки. Им единственным разрешалось входить в церковь с оружием, и присягу они принимали в церкви. Это именно воины Христа. Когда они видели, что рушилась церковь, попирались ее законы, многие казаки стали на белогвардейскую сторону. Для того чтобы ослабить казаков, в отношении них был принят закон о репрессиях. Многие казачьи семьи были затравлены, расстреляны и репрессированы.

Во время Великой Отечественной войны Сталин вновь разрешил казакам носить их военную атрибутику. Были сформированы казачьи дивизии… Но страх, попытка стереть казачество как сословие сделали свое дело. В 90-х годах, когда в России создавались различные партии, казачество стало модным. Но туда шли все подряд, зачастую ради пиара. Многие атаманы набирали людей ради того, чтобы просто похвалиться их количеством. Они надевали непонятные медали и действительно выглядели как ряженые. Люди, естественно, этого не поняли. Жил, например, какой-то Петя во дворе и вдруг он стал полковником с георгиевскими крестами... Какое к нему должно быть отношение? То есть был бардак, а мнение о казаках было таким образом подорвано…

Но со временем вся эта шелуха, которая хотела поиметь деньги с казаков, отвалилась. А казаки — в частности, наша организация — взяли курс на изменение мнения населения о казаках. Наша работа сегодня заметна для рязанцев. Например, мы поставили казачий патруль на вокзалах южного направления, потому что у нас там много различных мигрантов прибывало, и мы решили помогать полиции их проверять. Мы начали охранять церковные богослужения, проводить патриотические мероприятия для молодежи…

То есть мы пытаемся внести какой-то позитив в имидж казачества, доказывать делами, что мы не ряженые, а настоящие казаки, которые готовы защищать свою Родину, как это сделал Алексей Митин.