Это только спустя несколько лет он действительно стал одним из наиболее сильных (равным среди лучших) хоккеистов в своей сельской округе и многие были не прочь оказаться с ним в одной команде. А началось его дворовое хоккейное поприще довольно трагикомично.
В ту пору ещё не у кого даже не было фабричных клюшек и играли все тем, кто что смог отломить подходящее от ближайших кустов. Наиболее толковые и предусмотрительные остругивали свои загогулины. Многие же не заморачивались и на этом - деревенская эстетика вполне допускала игру в хоккей никак не обработанными корягами. И только шайба была уже настоящая, а не замерзший ком земли или ледышка. Да и бегали тогда по льду ещё тоже все только на валенках. Он же был ещё в том возрасте, в котором можно быть не столько ценным напарником по команде, сколько бесполезной обузой. Поэтому ему, как и его сверстникам, оставалось лишь наблюдать за ледовыми баталиями со стороны, только «болея» за местных хоккейных кумиров.
Наиболее острой хоккейной темой традиционно был вопрос, кого поставить в ворота? Как-то никто не хотел быть ловцом шайбы, учитывая, что мальчишеская стихия необузданная и всегда наступает момент, когда самые разгорячённые соперники, пренебрегая всеми договорённостями, начинают лупить по воротам со всей дури. Но он тогда ещё не был достаточно посвящён в эти психологические игровые нюансы и по причине своей малолетней непосредственности всё принимал за чистую монету. Поэтому он безоговорочно поверил байке одного своего дальнего и более старшего родственника о том, что «никто не будет сильно бить по воротам, а подкидывать шайбу, так это вообще – ни-ни».
Короче говоря, все дружно, как сговорившись, уболтали его встать в ворота, клятвенно обещав вести себя по-джентельменски. Особая опрометчивость такого поступка была в том, что ни о какой защите, кроме валенок, тогда вообще даже не шло речи.
Несколько минут игра шла размеренно-аккуратно, как разминка, пока кому-то не показалось, что соперник ведёт себя не по-спортивному. И – пошло-поехало. Око за око, зуб за зуб. Началась настоящая баталия, без которой не обходится ни один настоящий хоккейный матч.
Он даже не понял, как, откуда шайба прилетела ему прямо в челюсть – настолько молниеносным и мощным был удар. В глазах сначала что-то брызнуло и озарилось, потом слегка потемнело. Затем пришла жуткая боль и ему показалось, что его лицо лопнуло. Не на шутку перепугались и все пацаны, по достоинству оценившие силу удара. Всё тот же его дальний родственник подскочил к нему первым и стал разглядывать и расспрашивать, как его «ничего», утешая, что всё пройдёт, «перемелется – мука будет» и очень убедительно внушая, что он получил настоящее боевое крещение и теперь он Хоккеист с большой буквы. Последнее особенно пришлось по душе обманутому хоккейному новобранцу и он немало воспрянул духом. Тем более что физическая боль постепенно стихала. Медленно, но уверенно она вытеснялась гордостью за себя – его ведь нахваливал авторитетный пацан, который был намного старше его самого и который был одним из самых сильных и ловких. Короче говоря, его также все, почти что хором, убедили, что ему теперь не хватает только лаврового венка вратаря-победителя, ценой собственного подбородка не пропустившего чуть ли не судьбоносный гол в ворота команды.
Для подстраховки его сопроводили почти до самого дома.
Когда он перешагнул порог, фингал вокруг эпицентра кровоподтёка был уже пугающего размера. Реакция матери была почти «убили сыночка!». Однако его это уже мало трогало – он ведь в глазах всех пацанов стал настоящим хоккеистом и героем. Хоть и пока только героем одного дня. Но для мальчишеского самолюбия этого было уже более чем достаточно, чтобы почти не обращать внимание ни на ещё не прошедшую боль, ни на причитания матери.
Так ярко и неординарно начался его достаточно длительный, десятилетний путь дворового хоккеиста, которым он гордился потом в душе всю свою оставшуюся жизнь. Гордился, потому что имидж высококлассного хоккеиста всегда, за исключением этого самого первого случая, основывался на уже неподдельном мнении о нём со стороны его сверстников. А впервые обманувших его тогда пацанов он давно простил. Простил, потому что таким образом они дали ему «путёвку в жизнь» настоящего хоккея уже с покупной клюшкой и на коньках.
А с той первой своей игры он хорошо уяснил, что значит «лиха беда – начало».
