Через несколько дней стартует экспедиция «Путь Помора», которая является продолжением экспедиции «Онежское Поморье — 2016». У нее весьма странное название, ведь какое отношение имеет этот маршрут к поморам, к их традиционной культуре и средствам передвижения. Тем более, советская пропаганда нам прочно привила, что путь помора — это пешая дорога от Холмогор в Москву, большинство северян следуют этому пути. НО не будем о грустном, давайте вспомним как в прошлом году проходила экспедиция «Онежское Поморье», тем более, что эти прекрасные места, пока не доступны, к счастью, массовому туризму. Хочу еще особо отметить роль нацпарка «Онежское Поморье» в этой экспедиции — через СМИ ему удалось показать уникальность этой территории и достопримечательности, достойные общероссийского внимания
Главные герои нашего путешествия — ездовые: гренландские, маламуты, хаски. Все они из петрозаводского питомника Виктора Симонова и часть из них пойдет в 2017 году в трансарктическое путешествие. Руководят этими собакенами — Виктор Симонов и Федор Конюхов.
Каждодневный собачий ритуал был прост. Сначала запрягаем.
Потом гоним
В середине дня маленький привал. Псам дают какое-нибудь лакомство.
Собаки не устают, они полны сил и готовы в бой. Это просто минутная слабость.
Вечером упряжку распрягают, следует единственная кормежка. Другие герои путешествия — две мотособаки архангельского производства.
Ребята без проблем прошли весь маршрут. Правда, в одном месте «устал» глушитель. В итоге одна мотособака отдувалась за вторую. А в другом месте — «засосало» озеро (но это по не опытности, некоторые снегоходы тоже засосало). Итак, о самом путешествии. Не очень ранним, но утром 16 февраля стартуем из Онеги, от визит-центра Водлозерского парка, ему, кстати, в это году было 25 лет. К сожалению, юбилей его прошел незамеченными, в отличии от его сверстника — Кенозерского национального парка. А «Онежское Поморье», куда следует дальше экспедиция — самый молодой.
Собаки волнуются, хотят бежать, за ночь они засиделись на месте.
Собак выводят на лед реки Онега, связывают в упряжи и вперед. Онежане провожают
Уходим на остров Кий. Уникальное историческое место, где когда-то от шторма спасся Никон (ставший потом патриархом). Потонув у Кий-острова, не известно как бы пошла история нашего государства.
Белое море торосится. В основом, лед грязный — желтый, это от реки Онеги, которая несет ил, грязь и песок. Зеленые и голубые цвета дает соленая морская вода.
Вовсю ловят корюшку
Сквозь плотные облака пробивается солнца. Но тщетно, нагоняет метель.
По дороге случаются любопытные архитектурные казузы. Например, такой туалет с панорамным видом на Белое море.
Ночуем в Кянде, в деревенском клубе, прямо на сцене. Утро после ночи в деревенском клубе оказалось освежающим. Но благодаря радушным хозяевам кяндчанам и горячему завтраку, утро заиграло новыми красками. С утра посетили местный музейчик, расположенный в здании старой школы, Из деревни уходим прибрежным лугом в Кяндскую губу.
Здесь местные промышляют рыбку. Много женщин. Целых два штука.
Проходим Кяндской губой и выходим к Романовской тоне, раньше здесь ловили по 12 тонн сельди. Кяндская селедка почиталась не менее соловецкой, были здесь даже избы рыбаков из Лопшеньги.
У Пурнемы тоже рыбачат. Клюет меньше, но народ веселый. Чуть в стороне сидит рыбацкое племя с Котласа. Вот что им стукнуло ехать в такую даль?
Настоящее открытие путешествия — деревня Пурнема. Именно здесь находится самая древняя сохранившаяся церковь на берегах Белого моря. Это Никольский храм, построен он был в 1648 году, скорее всего, на месте сожженной поляками (литовцами, украинцами) церкви. Кстати, из-за военных действий Смутного времени за жителями Пурнемы прочно закрепилось название «католики».
Храм заброшен, закрыт и службы здесь не ведутся с 30-хх гг. ХХ века. В советское время в здании был склад. В 80-ее г. проводились реставрационные работы, поэтому и сохранность его вполне хороша. Летом я специально съездил и отснял его изнутри. Всем рекомендую.
Венчает здание антониевский крест.
Следующий пункт нашего пути — Лямца — одна из труднодоступных деревень Архангельской области, находится она на берегу Белого моря в Онежском районе. Летом путь до нее возможен только морем. Зимой снегоходом или самодеятельным зимником. С финно-угорского название речки и деревни можно перевести как «большой черный лес». Население деревни постепенно сходит на нет, в XIX веке здесь жило более 500 человек, сейчас менее 80-ти. Деревня находится на берегах реки Лямца и раньше называлась Усть-Лямца, известна в документах с XVI века, есть в описях Соловецкого монастыря. Лямца славилась своими промышленниками и мореходами. Была раньше здесь и Ильинская церковь, сейчас в деревне поставлен сруб часовни. Берега у Лямцы очень красивы — огромные, обрывистые, поросшие верхом.
Застройка здесь сложная — «глазом на море». Много заброшенных и полуразрушенных домов.
Людям живется тяжело, особого дела районным и областным властям до них нет. Например, зимник перемело в начале января и до конца февраля его не разгребли, люди, которые успели доехать до деревни так и оставили здесь свои машины. Мобильной связи здесь тоже нет. Продукты зимой завозят из другой деревни — Пурнемы. На снегоходах. Кооператорам никак не компенсируют эти транспортные расходы (хотя по закону и должны). В итоге, буханка хлеба стоит более 50 рублей. Вот так выглядит местный магазин.
Главная достопримечательность Лямцы немного покосилась. Это металлический крест, установленный здесь в память событий времен Восточной войны, произошедших на этом месте. В 1854-1855 гг. на Белом море активно действует англо-французская эскадра, моряки грабят поморские суда и селения, иногда сжигая целые деревни. В Лямце они были дважды, первый раз жители испугавшись оставили деревню и моряки «обменяли» на три монеты двух быков, семь баранов и 11 кур. Во второй раз лямчане подготовились, 38 человек вооружились древними ружьями и пушкой и дали отпор неприятелю, хотя и были нещадно обстреляны корабельной артиллерией. В память этих событий в 1858 году в Петрозаводске отлили чугунный крест, весио он 208 пудов (1 пуд — 16 кг). В 1860 году его доставили в Лямцу, установлен он был только в 1863 году. Стоит он, кстати, на пирамиде из 33 ядер, собранных после обстрела англичан. Надпись на кресте «Лета 1855 июня 25 дня неприятельский английский пароход, подойдя вечером в шесть часов к селению Лямцы, отправил на берег гребные суда с вооружёнными людьми. Крестьяне Лямца, руководимые рядовым Изырбаевым, открыли по приближающимся огонь из ружей и небольшой пушки, и тем принудили их возвратиться к пароходу. Вслед за тем с парохода начали стрелять ядрами, картечью, гранатами и ракетами и отправили гребные суда с десантом, но и сей высадки крестьяне селения Лямца не допустили и принудили возвратиться на пароход, который продолжал стрельбу во всю ночь, в шесть часов утра ушёл в море. При сих отражениях кроме крестьян принимали участие: архангельский мещанин Александр Лысков, местный священник Петр Лысков и дьячок Изюмов, из крестьян же наиболее отличился Совершаев. Несмотря на продолжительное бомбардирование, из защищавших ранены только дьячок Изюмов, и самое селение пострадало весьма мало. Бомбы, гранаты и ракеты большей частью не разрывались и их собрано крестьянами большое количество. Государь император пожаловал Совершаеву и Изюмову серебряные медали на георгиевской ленте с надписью „за храбрость»
Стартуем дальше. Погода никакая, серо, уныло. Впереди долгий переход. И, наконец, Котово (Котова).
Поморские тони — это отдельная песня. Вековые избы и балки, добротные и заброшенные — всякие разные. Они живут по берегам Белого моря веками и гармонично вписаны в ландшафт. Без них никуда, а как приятно укрываться в них от шторма и дождя. Во многих так и охота остаться на привал. Затопить печь и затеплить керосинку.
От Лопшеньги до Яреньги встречается множество таких «беседок». Любопытно, мило, оригинально.
Долгий переход застает нас закатом. К месту нашего привала — маяку — приходим уже в темноте.
Наверно, у каждого была мечта — пожить на настоящем маяке. В этих ваших Европах есть гостиницы при маяках, у нас же — часть маяков заброшена и полуразрушена, часть принадлежит Министерству обороны. Когда-то в очень далеком детстве мне доводилось малость жить на маяке Секирная гора на Соловках, сейчас мне довелось ночевать на Чесменском маяке, который находится на Онежском полуострове Белого моря и имеет более чем вековую историю.
Маяк сей назван в честь Чесменского сражения 1770 года, когда русские пообломали весла туркам. Кстати, командовал российскими войсками граф Алексей Орлов, в честь которого назван другой наш мыс и маяк — Летне-Орловский. Вот такая связь Средиземного и Белого морей. Маяк построили в 1899 году, но работать он стал спустя год. Стоит он на самой высокой точке Онежского берега Белого моря и сам хорошо виден. Высота башни маяка — 20 метров, высота огня над уровнем моря — 38 метров. С него хорошо виден Онежский полуостров и даже Соловки.
Снаружи маяк выглядит современно, он обшит красными фальш-панелями и напоминает пожарное депо, но внутри сохранились нетронутые маячные интерьеры — подсобные и жилые помещения с невероятно огромными окнами и потолками, винтовой лестницей. Благодаря норвежцам на маяке обновили окна, здесь нет старых рассохшихся рам и гуляющего ветра.Сами смотрители в основном здании не живут, для них построена деревянная избушка. Протопить такую махину просто невозможно, утром температура внутри комнат упала почти до 0. Бррр, дубак, из спальника вылезать совсем не охота.
Маяк таит в себе настоящие ценности — шикарные печи, лепнину, советскую атрибутику, вахтенные журналы 30-50-хх гг ХХ века
От маяка идем на Пушлахту — старинное поморское село. Сейчас в Пушлахте живет менее 50 человек. Зимой добраться до нее можно только на лыжах или снегоходе. Летом 1-2 раза в месяц ходит из Архангельска рейсовый теплоход «Беломорье». На фото здание очень похожее на церковь. Ранее здесь был храм во имя Параскевы Пятницы, сейчас на нем надпись «клуб». Поклонный крест новый. Еще одна из достопримечательностей — колокол, висящий посреди деревни и играющий роль пожарной сигнализации. В беломорской истории Пушлахта известна тем, что во время Крымской войны (11 июля 1854 года) англичане сожгли дотла все селение, позже оно было отстроено вновь на государственные деньги.
В Летней Золотице мы задержались дольше, почти два дня. Первый день нещадно снежило и в такую погоду мы отправились в Конюхову губу, где поставили поклонный крест. Именно там жили предки Федора Конюхова.
Перед этим заехали в заброшенную деревню, где сейчас лишь один дом, да часовня-новодел.
Второй день в Золотице выдался солнечным. Даже больше мартовским, чем февральским.
В деревне Лопшеньга делаем ночевку. Местные жители нас тепло встретили. Одна из «фишек» деревни — интересный местный музей. Среди стареньких столов и стульев расположились уникальные предметы поморского быта, вещи с вековой историей и своей судьбой. Музей хорош, но ему явно не хватает достойного помещения и внимания районных властей.
Кстати, за несколько дней до нашего приезда лед Белого моря у Лопшеньги разбило и полная луна пускала дорожки по воде. И все это вкупе с гало.
Их Лопшеньги стартуем в 9 утра, попутно катая детей на снегоходах и упряжках. У моста прощаемся с деревней и берегом моря уходим в сторону Яреньги.
Перекус на Мураканах. К нам подъезжают рыбаки, разговаривают и фотографируются с участниками.
Отдых и у собак.
Наконец, последний рывок через Унскую губу до Луды. Там мы грузимся на машины и отправляемся в Северодвинск.
Резюме: это прекрасные и НАСТОЯЩИЕ места, всем рекомендую там побывать. Но это сложно и по логистике и по финансам, но тем интереснее делать такие маршруты. Здесь настоящая жизнь , порой без электричества, сотовой связи, с транспортными проблемами, но интересными и самобытными людьми.
Замечательный материал и фото отличные.