Раздел VII –
Бывший член РО ОПСВ РМЭ Козлов С.А., как яркий образчик предательства общих интересов (синдром 30-ти сребреников). Стр. 46-48.
В 1938 7.12.10 г. Козлов С.А. неожиданно снова позвонил мне сам и, как ни в чём не бывало, стал рассказывать мне свои новости о том, что в Йошкар-Олу дают сертификаты на 5 человек за счёт средств, сэкономленных от ГЖС, которые планировались к выдаче в 2010 г., но некоторые от них отказались. Поэтому у таких, как Козлов С.А., которые должны были получить ГЖС в лучшем случае в марте 2011 г., появилась возможность оприходовать их значительно раньше. Со слов Козлова С.А., он уже дал заявку риэлторам, чтобы они подыскали ему 2-комнатную квартиру в Сомбатхее ориентировочно на сумму 2-2,1 млн. руб. площадью 60-64 м2. Сказал, что, по его сведениям, недавно на Петрова, 23 была продана двушка на 1-м этаже за 2 млн. руб.
В 1025 8.12.10 г. (в среду) Козлов С.А. пришёл ко мне домой и получил под роспись 350 руб. При этом он сказал мне, что они решили провести Общее собрание «завтра-послезавтра».
После этого Козлов С.А. позвонил мне в 1309 8.12.10 г. и рассказал, что ему только что звонил прокурор и Козлов С.А. «передал ему кое-какую информацию – моё Свидетельство о болезни № 546 от 5.12.2001 г.». Имелся в виду официальный медицинский документ, с помощью которого командование «наградило» меня заказным, заведомо ложным психдиагнозом. То есть, со слов Козлова С.А. следовало, что у него имеется это моё Свидетельство о болезни, из чего теоретически сразу можно было бы ставить вопрос о разглашении им врачебной тайны. То есть – о преступлении. Правда, только в том случае, если бы это для кого-то было большим секретом. Поскольку же за прошедшие после 2001 г. 9 лет копии этой Филькиной грамоты, - моего Свидетельства о болезни, - где только не распространились, то мне вообще было непонятно, чем Козлов С.А. хотел меня напугать? Как сказал мне Козлов С.А., «у него всё есть». Далее он поинтересовался, проходил ли я ВТЭК (снимал ли этот диагноз). На моё замечание, что он излишне любопытен, Козлов С.А. продолжил, что он разговаривал ещё и с помощником прокурора, каким-то старшим лейтенантом, который порекомендовал ему подать на меня в суд за клевету – за то, что в заявлении о розыске в прокуратуру я сделал предположение о его поездке в Вологду, которой, с точки зрения Козлова С.А., не было. Когда я сослался на то, что эту информацию я получил от Миронова А.Н. и от себя ничего не выдумывал, Козлов С.А. сообщил, что он разговаривал с Мироновым А.Н. на эту тему и что Миронов А.Н. сказал, что он подтверждать свои слова нигде не будет (фактически отказывается от того, что говорил мне раньше). То, что Козлов С.А. лично сам рассказывал мне о том, что около 3-х недель жил у родителей в Вологде, он как бы запамятовал. В конце разговора Козлов С.А. предложил мне придти к мировому соглашению, на что я ответил, что всё должно идти своим чередом – что им ничто не мешает провести Общее собрание, как это уже давно сделали все остальные первички, а дальше посмотрим.
Следующий звонок от Козлова С.А. был в 1702 8.12.10 г. Он мне сообщил, что Викторов А.С. лежит в госпитале после операции, поэтому Общее собрание под вопросом. Хотя отсутствие Викторова А.С. в принципе не было непреодолимым препятствием этому, поскольку для правомочности Общего собрания трёх человек (Козлова С.А., Миронова А.Н. и Харетдинова Р.М.) было вполне достаточно. Однако Козлов С.А. сказал, что в очередной раз не может дозвониться до Харетдинова Р.М. То есть – затянул старую песню: когда ему было выгодно, чтобы Харетдинов Р.М. был на связи (например, чтобы сослаться на то, что он периодически разговаривал с ним, когда сам был в Вологде), Козлов С.А. говорил, что с Харетдиновым Р.М. нет никаких проблем, а когда Козлову С.А. и Миронову А.Н. выгодно, чтобы Харетдинова Р.М. нельзя было найти днём с огнём, то так это и происходило. Только почему-то я не мог дозвониться до Харетдинова Р.М. почти никогда.
Еще в ходе этого разговора Козлов С.А. сказал, что Гаврилов Г.П., который числился в ППСО Заречного района, тоже выйдет из Профсоюза, если это сделает он.
