Как вятский губернатор пытался использовать Великорецкий крестный ход в политических целях

В Вятке ожидали приезда наследника престола Александра Николаевича, будущего императора Александра II. На дворе стоял 1837 год, и для губернатора Кирилла Тюфяева было очень важно показать с себя с лучшей стороны, чтобы остаться на своем посту. Тем более, что успешный прием наследника давал Кириллу Яковлевичу возможность в ближайшей перспективе покинуть Вятку и стать сенатором, о чем амбициозный чиновник мечтал уже очень долго. 

Так Вятка усиленно стала готовиться к приезду высокого гостя. Требовалось поспешить с устройством дорог, мостов, перевозов, с наведением чистоты в попутных селениях, с расстановкой бочек со смолой у почтового тракта. Горожанам было рекомендовано «иллюминировать свои дома, как бы много они ни придумали». Срочно начали красить дома, крыши, заборы, наводить порядок на главных улицах. 

Важно отметить, что все ремонтные работы делались за счет горожан. У одной домовладелицы-вдовы в городе Орлове не было ни досок для тротуара, ни денег на их приобретение, и тогда по указанию губернатора у вдовы вывернули половые доски из ее дома и постелили на улице. Воспользовался Тюфяев и уже внедренным им в практику в бытность пермским губернатором опытом по части борьбы с инакомыслящими и строптивыми – объявлять таких людей умалишенными и прятать их в сумасшедшем доме. 

Но самое важное: Тюфяев, чтобы угодить августейшей особе, решил перенести начало Великорецкого крестного хода на день (19 мая) приезда цесаревича (Великорецкий крестный ход начинается из Вятки 21 мая по старому, 3 июня по новому стилю). На такой шаг не решался еще ни один вятский губернатор. 

Но эта идея не сработала. «Губернатор и архиерей дураки. Оставить праздник как был», – сказал Александр Николаевич, когда ему доложили об этом решении. 

Губернатор Тюфяев был отстранен от должности и больше высоко по карьерной лестнице не поднимался. Александр II не впечатлился его усилиями, а более всего царскую особу взбесила история с переносом крестного хода и строительством «потемкинских деревень» в губернии. 

Александр Герцен писал по этому поводу: «Весь город был рад падению губернатора, управление его имело в себе что-то удушливое, нечистое, затхло-приказное, и, несмотря на то, все-таки гадко было смотреть на ликование чиновников... вчера снимавшие шляпу, завидя его карету, глядевшие ему в глаза, улыбавшиеся его шпицу, потчевавшие табаком его камердинера, - теперь едва кланялись с ним и кричали во весь голос против беспорядков, которые он делал вместе с ними. Все это старо и до того постоянно повторяется из века в век и везде, что нам следует эту низость принять за общечеловеческую черту и по крайней мере не удивляться ей…».

Оригинал