На фейсбуке есть смешная опция. Год назад

Степень странности

С русскими проститутками она познакомилась в Финляндии…

В нашей «Литературной гостиной» (http://komikz.ru/news/culture/?id=7198) эта, как выяснилось, исключительно и по-настоящему живая женщина странным образом присела рядышком с очень интересными мужчинами: настоящими поэтами. То, что Ольга Голубева-Сванберг – тоже реальная поэтесса, можно без труда вычислить с первых же строчек. Странность в том, что ее соседи на газетной полосе уже давно живут в ином мире.

То, что Ольга, действительно, живее многих живых, выяснилось в музее. За час небольшого полуденного литературного вечера поэтесса сумела очаровать, удивить и покорить всю избранную аудиторию: дворника, министра, юношей бледных и мамонтов местной словесности.

В таком представительстве ничего странного, как раз, нет. Местному бомонду свойственно не замечать талантливых земляков, пока они живут рядом. Но, стоит уехать и хоть чуть-чуть прославится на стороне: «Милости просим! К нам приехал, к нам приехал…» А в данном случае: хоть и малоизвестная, но – не наша, хоть русская, но – из Финляндии!

Отчет о встрече и ссылки на библиографию уже успел опубликовать мой юный коллега. Рекомендую: http://komikz.ru/news/culture/?id=7292 Впрочем, библиография прозаика, поэтессы, переводчицы и продюсеРА (ШИ?) отличается от многих других замечательным свойством: краткостью.

Я прочитал вторую (надеюсь – не последнюю) книжку Ольги Голубевой «Время действия». До этого прочитал много (относительно) всяких книжек. Сейчас, к примеру, штурмую «Анну Каренину». А вот жанр этой книги так и не смог определить. Это и не пьеса, и не роман, и не сборник… Хотя признаки присутствуют. Сама Ольга назвала её «Сагой о дилетантах». Похоже, если вдуматься в истинный смысл словосочетания. Вообще, эта странная женщина удивительным образом – играя и кокетничая – заставляет приглядываться, прислушиваться, вдумываться и задумываться над привычными понятиями. Сколько, к примеру, будет «Странность в степени осень»? Это название стихотворения, которое я (как выяснилось – не один) посчитал «программным». Попросил записать его в автограф, чем теперь горжусь.

Поскольку эти книги обычному читателю вряд ли удастся достать (разве что через Озон: http://www.ozon.ru/context/detail/id/5139873/), рискну предложить пролог из «Времени действия»:

Первый раз

0

«Я мечтала о нем почти всю свою сознательную жизнь. Ждала нашей встречи, представляла волнующие объятия и нежные прикосновения. Хотела его осязать и дышать им. Когда я увидела его впервые, то сразу узнала. Наше сближение было осторожным и стремительным одновременно. Я захлебнулась нашим первым разом и сразу все поняла о нем и о своей судьбе. С тех пор я не могу уйти надолго от его ласки и страстного шепота. Моя любовь так же безгранична, как непознаваем его характер. Море. Моя сбывшаяся мечта!»

И сага, действительно, об ЭТОМ. О сбывшейся мечте женщины. В странном переплетении обстоятельств и судеб, заложенных в Сагу, можно увидеть знакомые сюжеты. Можно обвинить автора в некоторой наивности и «женской логике». Охи, вздохи, сплошная любовь и обязательный «happy end». Да и в стихах нетрудно уловить знакомые интонации. Ну… не Лев Толстой… что уж… А зачем нам второй Лев Николаевич или Анна Андреевна? О том, как все не просто, можно судить вот по такому фрагменту:

Викин сон

Звучит финская песня Тапио Хейнонена. Вика сначала танцует с мужем, потом одна, медленно под музыку начинает снимать с себя перчатки, потом фату, расстегивает молнию и снимает платье. Под ним оказывается домашний халат с передником. Вика начинает снимать белые полотнища с декораций и оказывается в интерьере финского дома. Появляется муж в спортивном костюме и спортивной кепочке.

Муж. Дорогая, я отправляюсь на пробежку (здесь и далее диалоги по-фински.)

Вика. Пока, дорогой.

Вика целует его. Муж уходит. Вика остается одна. Свет гаснет. В темноте слышен крик Вики: «Нет! Нет!!!»

Зажигается красный свет и высвечивает сидящую на полу, рыдающую Вику в разорванном халате. Рядом стоит муж.

Вика. Я не шлюха… Понимаешь? Ты понимаешь? Или ты думаешь, что мне это приятно и совершенно безразлично, с кем я, с тобой или твоим отцом… (Вика захлебывается словами.)

Муж. Сама виновата.

Вика. Сама виновата? (Вика в негодовании.)

Муж. Я пошел варить кофе. (Он уходит.)

Вика. Мамочка, папочка, разве вы знали, отпуская меня сюда, что со мной такое будет? Как я могу вам сказать, что собственный свекр пытался овладеть мною, а муж пошел варить кофе…сказав, что это моя вина?.. Да и кому я могу об этом сказать?! Чтобы в меня тыкали пальцем и называли русской проституткой?.. Господи! (Вика встает на колени и прижимает руки к груди.) Господи! Только на тебя уповаю! Спаси, сохрани, отмой мою душу от этой грязи!

Красный свет гаснет, и через какое-то время зажигается бледно-голубой. Вика просыпается в своей хельсинской квартире.

Вместо эпилога

В самом эпилоге книги «милая женщина неопределенного возраста» говорит: «Удачи! Видимо, закончилось, время ожидания, прошло время действия.»

Собственно, это и есть название очередного (все-таки не побоюсь этого слова!) романа Ольги Голубевой-Сванберг. Судьба самого автора не проста и не безоблачна. Сегодня эта «странная женщина» видит свою миссию в налаживании и поддержании моста между двумя культурами (не много – и не мало!). На этом пути были провалы, падения, почти затворничество. К примеру, с русскими проститутками Ольга, действительно, познакомилась в глухой финской провинции, где за счастье было просто поговорить хоть с кем ни будь по-русски. Были и почти мистические озарения и «случайно-счастливые» стечения обстоятельств. И все это прочитывается, как в стихах, так и в книгах. Иначе и не может быть в произведениях настоящего художника.

И вот что приходит в голову… В последнее время (а, может, так всегда было?) так называемый эфир буквально засорен всякого рода умничанием и псевдофилософией – с одной стороны. С другой стороны: мат, кровь, мистика и псевдоэротика. В поисках аудитории вещатели на что только не идут. И это не выглядит странным! И к полуголым теткам на кремлевской эстраде привыкли. Странными кажутся простые чувства, выраженные простыми словами. Впрочем, это понятно… Такая странная простота доступна немногим. Упомянуты соседи Ольги по литературной гостиной тоже многим казались очень и очень странными. При жизни.

Нам не кажутся странными гигантские государственные усилия по насаждению псевдодемократии: лживые выборы, непонятные суды, псевдопартии и чиновники, чиновники, воруют и воруют… А простой поступок девушки-наблюдателя, выложившей свои наблюдения в интернет, выглядит странным. А – зачем? А очень пожилой мужчина, в одиночку вздумавший бороться с фальшивой предвыборной лотереей вызывает, в лучшем случае, сочувственное удивление. Что, ему больше всех надо? А почему-то митингующие благополучные граждане и вовсе странным образом работают на мифический Запад.

Вот и получается, что все истинное – странно. А время действия – действия истинного и плодотворного – можно только выстрадать. Так уж получается.