Эдуард Атаев (представитель «Голоса» в Дагестане) попросил меня сегодня утром сходить в суд. Эдуард продолжает борьбу за восстановление правды про то, как в Дагестане прошли выборы депутатов Госдумы в далеком 2016-м году. На этот раз Эдуард обжаловал отсутствие ответа Председателя Следственного комитета РФ Бастрыкина А.И., но рассмотрение жалобы не состоялось, поскольку обе стороны не явились (я не мог быть представителем Атаева). Так, что я на этот раз не про суд, а про мысли, которые у меня копошились в голове, когда еще раз читал заявление Эдуарда на имя Бастрыкина, почти сразу после вчерашнего разбирательства воронежского инцидента.
Каждый человек воспринимает мир по-своему. И это мировосприятие интегрируется из его опыта, из мельчайших событий и впечатлений жизни. Вот я, например, не смотрю телевизор, зато видел кучу всяких нарушений на выборах. А вчерашние представители воронежских избирательных комиссий, присутствовавшие на экране в ЦИКе, наверное, наоборот. Понятное дело, мы будем по-разному оценивать поведение Егорова и Грезева…
И даже реакция на очевидные вещи может быть разной. Например, Бастрыкина может не удивить, что при наличии совершенно очевидных (для меня) доказательств, его подчиненный – следователь Омаров Г. М-А.- не возбуждает уголовное дело.
Я видел разномасштабные фальсификации. В Калининграде дописывают пару голосов, в Москве – десятки, в Коми дело доходило до сотни, а вот в Дагестане на одном избирательном участке могут приписать две тысячи голосов. Без последствий, Карл! Точнее говоря – с тем последствием, что избран будет не тот, за кого проголосовали избиратели. Но без последствий для фальсификаторов, потому что те, кто эти последствия должен организовывать – следователи, прокуроры, судьи – обладают другим мировоззрением!
Не, факты у нас одни и те же. Посудите сами: и я, и Омаров знаем, что официальное число проголосовавших избирателей составило 2102 человек, а на фотографии протокола, составленного в УИК при Атаеве -171 человек, мы оба видели фотографию пачки погашенных бюллетеней высотой сантиметров 20, в которой по официальным данным – 18 бюллетеней, мы видим на фото почти пустой избирательный ящик, в котором якобы шесть тысяч бюллетеней, но мировоззрения у нас разные! И тот факт, что список избирателей потерян, у меня и у следователя Омарова порождает разные выводы.
Вот, что делать, когда у следователя другое мировоззрение? Конечно, жаловаться Бастрыкину, но есть у меня подозрение, что и у Бастрыкина такое же мировоззрение.
Между прочим, этот избирательный участок №1573, на котором к несчастью оказался Атаев и еще один московский журналист, по результатам почти ничем не выделяется среди остальных дагестанских участков. И это уже наводит меня на мысль, что и у других дагестанских и недагестанских организаторов выборов и правоохранителей другое мировоззрение. А может быть, даже и у самого гаранта…
