Андалусская велокоррида ч.3

Продолжение

Там, где шумит, бежит Гвадалквивир

Мы прибыли в Кордову 1 мая, и я надеялся увидеть своими глазами демонстрацию испанского пролетариата. В юности я увлекался еврокоммунизмом (это такая попытка европейских компартий соединить марксизм и демократию, отринув сталинское наследие), а потому знал, что Коммунистическая партия Испании является одной из крупнейших в стране и в Европе. 

О том, что в городе действительно намечается какое-то торжество, стало понятно еще на вокзале, когда мы увидели празднично одетых испанок.

Да и в самой Кордове чувствовалось праздничное настроение, правда, явно не пролетарского содержания – без красных флагов, лозунгов, транспорантов и пения «Интернационала». 

Оказалось, что 1 мая в Кордове отмечают вовсе не Международный день солидарности трудящихся, а так называемые Майские кресты. Это такое своеобразное соревнование религиозных общин города в изготовлении цветочных крестов, которые выставляют на улицах и городских площадях.

Город пересекает широкая река с журчащим, но труднопроизносимым названием Гвадалквивир, знакомым нам по стихотворению Пушкина:

Ночной зефир
Струит эфир.
Шумит,
Бежит
Гвадалквивир.

Мы поспешили на набережную, и я испытал полное разочарование. Этот Гвадалквивир вовсе не шумит и никуда не бежит, а вяло так течёт, омывая острова.

По неизменной привычке спорить друг с другом по любому поводу мы с Зильбергом тут же начали дискутировать над тем: хорошо или плохо, что Пушкин был невыездным и не смог увидеть Гвадалквивир своими глазами? 

Мы, конечно, оба были согласны, что быть невыездным плохо. Разумеется, поездки Пушкина по Европе, как это было у Гоголя или Достоевского, расширили бы горизонты его творчества. Но вряд ли бы он написал чудесные строки про эту ничем не примечательную речушку. Именно невозможность запечатлеть в памяти реальный Гвадалквивир породили и это стихотворение, и образ младой испанки, опирающейся на балкон под звон гитары. Воображение сильно приукрашивает реальность, тем более, что у реки такое загадочное название – Гвадалквивир.  

А если бы Александр Сергеевич всё-таки побывал в Кордове, то воспел бы не реку, а переброшенный через неё еще во времена императора Октавиана  Августа Римский мост. Его, правда, потом перестраивали и мавры, и испанские католики, но он всё равно сохранил своё античное очарование.

А ещё в Кордове мы наконец-то нашли то, ради чего отправились в Андалусию. Нас обоих интересовали следы мавританской культуры, сохранившееся после Реконкисты. Кордова несколько столетий была столицей Кордовского халифата – одного из самых передовых государств Европы того времени. В эти столетия здесь процветали науки и искусства как мусульман, так и немусульман.  И - что любопытно - кастильцы и арагонцы, то есть испанцы, презирали жителей халифата за излишнюю чистоплотность.

От мавров сохранилось немногое, в частности, название реки. Гвадалквивир происходит от арабского Вади-эль-Кебир, что означает «большая река» Но, пожалуй, самым характерным свидетельством их культуры является этот дворик:

О временах средневековья напоминают и узкие улочки, по которым трудно перемещаться даже гужевому транспорту...

...и переулки, шириной меньше шарфика.

Но более всего – ворота, которые вообще считаются символом средневековья. Вспомните опять же у Пушкина: «Вот наконец достигли мы ворот Мадрида».  

Но меня более всего впечатлила вот эта площадь, очень похожая на площадь Сан-Марко в Венеции.

Оказывается здесь когда-то устраивались корриды, причём люди за боем быков могли совершенно бесплатно наблюдать с балконов. Теперь же народ предпочитает здесь за деньги питаться в уличных кафе.

Но не вся Кордова такая антично-средневековая. Есть и вполне современная часть города с широкими проспектами и вполне себе обычными домами. 

В этой современной части города расположен и автовокзал, с которого мы уехали в деревушку Суэрос, где остались наши велосипеды, чтобы наутро вновь сесть на них и отправиться в последний путь… Нет, не подумайте ничего плохого. Я имею в виду всего лишь последнюю часть наших веломучений. 

Окончание следует