Главред ухтинской телепрограммы «День» Наталья Крутских об обыске в редакции:

Главный редактор ухтинской телепрограммы «День» Наталья Крутских прокомментировала для «7х7» обыск, который вчера вечером в редакции провели сотрудники УФСБ РФ по РК. По ее словам, такое развитие ситуации связано с тем, что накануне она опубликовала аудиоролики, в которых слышны голоса людей, похожие на голоса первого заместителя главы Коми Алексея Чернова и начальника управления информации администрации главы и правительства РК Павла Марущака. Они обсуждают с неизвестными собеседниками уголовное дело против бывшего мэра Ухты Олега Казарцева. Журналист не исключает, что еще одной причиной обыска могло стать и то, что она создала штаб «Правозащита», который призван защитить ее и коллег. На недавней пресс-конференции в Общественной палате Коми Наталья Крутских отметила, что на журналистов телепрограммы «День» оказывается давление.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Наталья, расскажи, что вчера произошло в офисе телепрограммы «День».

НАТАЛЬЯ КРУТСКИХ: Вчера вечером я приехала в офис, дверь оказалась закрыта. При этом везде в офисе горел свет. Я постучала в дверь, мне открыл молодой человек, который представился Павловым Павлом Павловичем. Я ему ответила: «Ой, как мило. Почему не Иванов Иван Иванович?» Он мне сказал, что проводятся в офисе следственные действия. И он меня не пустит. Я ему говорю: «Я вот тут работаю, там мои личные вещи». На что он мне ответил, что там есть люди, есть понятые. «А документы у вас есть?». «Нет. Они там, в офисе, естественно». Он: «Значит, я вас пустить не могу». Вот и все.

КОРР: Как долго?..

Н. КРУТСКИХ: Изъяли все документы. Часа два, наверное, длилось. Изъяли много документов, оставив после себя бардак. Понятно, что их интересовал мой кабинет, потому что у журналистов в ньюсруме не все так плохо, в отличие от того, что у меня сейчас в кабинете. И ноутбуки изъяли у журналистов, у меня. Работать не на чем сегодня. Будем просить у зрителей наших. Может, кто-нибудь поделится какими-нибудь ноутбуками. И все. Мне никто не звонил, никто не общался из органов, поэтому будем сегодня выяснять.

КОРР: Как представились эти люди? Это сотрудники какого ведомства?

Н. КРУТСКИХ: Он мне сказал, что он Павлов Павел Павлович, сотрудник УФСБ РФ по РК. Это, видимо, сыктывкарские, как я понимаю.

КОРР: Раз они проводили обыск, значит, они должны были предъявить ордер. Они его предъявляли?

Н. КРУТСКИХ: Да, они предъявляли постановление. Как мне сказал журналист, который при этом присутствовал, что якобы там в рамках уголовного дела на Казарцева [Олег Казарцев, бывший мэр Ухты] пытаются найти связь по квартире, которую якобы мне выделял муниципалитет.

КОРР: Это давняя история. 2-3 года назад...

Н. КРУТСКИХ: Да. Ну это для меня странно. Что ж в офисе-то искать, господа? Давайте домой ко мне придите, если вы ищите вот такие доказательства. Придите домой. Но домой ко мне никто не приходил, никто мне не звонил. Я бы сама им все предоставила, и не надо было бы такой бардак оставлять в кабинете.

КОРР: С чем ты сама связываешь этот обыск?

Н. КРУТСКИХ: С чем связываю? Не знаю. Может быть, это реакция на те видео-, аудиоролики, которые я выкладывала. Может быть, это связано с моим заявлением о создании штаба «Правозащита». Это странно для меня, потому что я в принципе ничего такого не сделала, чтобы вот такие меры неадекватные предпринимать. Я бы поняла, если бы к чему-то призывала, еще что-то. Все, что я прошу, это действовать в рамках закона. Все, ни больше, ни меньше. И тем не менее такая странная реакция. Мне немножко не понятно.

КОРР: Наталья, откуда у тебя появились записи голосов, которые похожи на голоса Марущака [начальник управления информации администрации главы и правительства РК] и Чернова [первый заместитель главы РК]?

Н. КРУТСКИХ: Уж этого я пока сказать не могу и не хочу. Я меня профессиональное...

КОРР: Здесь есть два варианта. Либо тебе дали их сами Марущак и Чернов, либо тебе дали сотрудники силовых ведомств, которые, возможно, осуществляли прослушку, и это, если говорить попроще, слив. Я спрошу прямо: «Тебе давали эти записи Чернов и Марущак?»

Н.КРУТСКИХ: Нет.

КОРР: То есть получается...

Н. КРУТСКИХ: И правоохранительные органы мне не давали. Мы же понимаем, что ситуации бывают разные, и такие вещи появляются не только от, допустим, Марущака и Чернова и правоохранительных органов. Вариантов много, и не мне тебе, как журналисту, объяснять о том, что мы свои источники в принципе не раскрываем.

КОРР: Абсолютно.

Н. КРУТСКИХ: Иначе бы у нас не было бы этих источников.

КОРР: Почему я спрашиваю о том, откуда появилась запись? Меня заинтересовали в этой истории внешние факторы. Внешние факторы — это то, как было анонсировано твое выступление в Общественной палате Республики Коми. Анонсы в течение 30 минут дали около 20-25 групп, которые модерируют провластные люди. Это группы городов и районов Республики Коми, которые, скажем так, связаны с Желтым домом, которые курирует Желтый дом. Мне это показалось странным. Тебе не показалось это странным?

Н. КРУТСКИХ: Мне не показалось это странным, потому что там были группы, которые далеко не подвластны провластным структурам.

КОРР: Но вместе с тем было понятно, что модераторам этих групп была дана команда сделать так. И они разместили у себя на стене, мол, смотрите, сейчас будет разоблачение, какая-то важная информация о чиновниках. При этом это делается в группах, которые контролируются чиновниками. Это странно.

Н. КРУТСКИХ: Не знаю, если честно. Я не обратила внимание, если честно, на то, по каким группам это разошлось. Я посмотрела и увидела, что часть групп абсолютно неподвластна Желтому дому. Да, возможно, были и провластные. Ничего не могу сказать, потому что не смотрела. Мне в этот момент было не до мониторинга интернета.

КОРР: Скажи, тебе сотрудники силовых намекали себя как-то вести или не вести? Угрожали тебе, проводили с тобой беседы?

Н. КРУТСКИХ: Нет. Мне просто из разных источников приходила информация о том, что следователи пытаются нарыть на меня что-то там, потому что им дали такую установку. Хоть что-то нарыть. Понятно, что у нас у всех есть источники в тех же органах, которые общаются с представителями органов. Такое было. Говорили о том, чтобы я была осторожной. Но я не предполагала, что вот так все закончится. Потому что, по большому счету, я ничего такого еще сделать не успела.

КОРР: Один из последних вопросов: «Когда и как у тебя появилась, после каких событий у тебя появилось желание провести пресс-конференцию на базе Общественной палаты?»

Н. КРУТСКИХ: После очередных намеков о том, что вот сейчас меня там закроют, что надо бы подумать о том, что у меня двое детей, о том, что у меня тут мама-инвалид со мной. А в случае чего, что же с ней будет? После этого, естественно, как и у любого нормального человека, у меня сдали нервы. Потому что я не терминатор там какой-то. После этого у меня появилось огромное желание провести пресс-конференцию.

КОРР: С кем и как ты договаривалась о ее организации?

Н. КРУТСКИХ: Я позвонила в Общественную палату. Как член палаты, я имею право провести пресс-конференцию, что я и сделала. Они, на самом деле, пытались перенести ее на день, потом еще что-то. Но пришлось настоять на этом. Они не знали даже тему. Тема же была заявлена в анонсах — о ситуации в Ухте. Поэтому они тему не знали пресс-конференции, которую я буду проводить.

КОРР: Ты потом написала, что беседовала с Павлом Марущаком и удалила записи эти. Какая договоренность у вас появилась, после которой ты удалила эти ролики?

Н. КРУТСКИХ: Как таковой договоренности не было. Просто мне пообещали, что в самое ближайшее время со всем разберутся. Мы пообщаемся лично, чтобы не по телефону, и все будет нормально. Вот об этом был разговор. Я планировала приехать в Сыктывкар, чтобы лично встретиться и детально проговорить. Потому что все, что я прошу, это дать выполнять мои профессиональные обязанности. Не лезть в СМИ, не давить на меня, как на главного редактора, чтобы я не лезла в эту тему, в ту тему. Это, мне кажется, нормальное желание.

КОРР: Что ты намерена делать в ближайшие дни?

Н. КРУТСКИХ: Я сейчас попытаюсь выяснить у «фсбшников», когда нам вернут ноутбуки. Пойму, в честь чего такая честь — обыск в офисе — а потом буду принимать решение. То есть если они предъявят мне документы, по которым я пойму, что это было действительно необходимо для расследования какого-то суперважного дела для Коми и страны, то я не будут мешать им выполнять их профессиональные обязанности. Если я пойму, что это шито белыми нитками, то тогда буду выходить не на республиканский уровень, а чуть выше, потому что здесь, я понимаю, что я ничего не добьюсь.

Наталья Крутских удалила аудиоролики с голосами людей, которые похожи на голоса чиновников из Желтого дома. Однако газета «Красное знамя» опубликовала их повторно.

Первая запись наложена на фотографию начальника управления информации администрации Главы РК Павла Марущака, вторая — на фотографию Чернова.

Голоса, звучащие на записях, действительно похожи на голоса тех, кто изображен на фото. При этом запись голоса, похожего на Чернова, состоит из трех частей. Из записи, видимо, убраны имена людей, влияющих на развитие ситуации.

Приводим расшифровку записей.

Голос, похожий на Марущака:

— Мы на самом деле переговорили, и позиция там такая, чтоб ты понимал: ну, мне говорил, что если ты не подаешь кассацию, то и они тоже не занимаются со своей стороны. Т. е. единственное, что он обозначил, что их напрягали из-за якобы низкого размера взыскания: ну, мол, ритуальное наказание, нереально. И они готовы поднять его на 20-50 тысяч плюсом. Соответственно, если такое решение принимается, то все в плюсе, все довольные. Поэтому ты переговори, пожалуйста, с адвокатами, чтобы позиция была простроена. И, если не критично, то кассацию подавать не надо. По крайней мере, последний разговор с . Я ему сказал, что этот момент я тебе оттранслирую, а до него донесу обратную связь. Поэтому маякни по результатам, ладно? Потому что он уезжает надолго, нужно позицию сформировать тоже.

Голос, похожий на Чернова:

— Я, когда говорил тебе, что кассацию не надо подавать, я основывался на тех словах, что мне сказал . И вот после разговора с ним у меня тоже было понимание, что никакой крови ему не нужно. Он сказал, что вот штраф и просто какой-то приговор его устроит. Он даже сказал, что можно штраф не платить. Более того: ты можешь спросить, если ты не веришь мне, спроси Марущака. Потому что с ним разговаривал и те же вещи транслировал. Почему так случилось, я тебе сказать не могу. Ты понимаешь, что это не без участия… по крайней мере, по воле абсолютно точно. Я тебе сразу сказал: бери хороших адвокатов. Дорого, но эффективно. Поэтому ну давай подавать сейчас в Москву, и я уверен, что эта ситуация изменит…

Олег, ну вот я стал бы тебе помогать с адвокатами, с проблемами там, которые я тебе помогал решать, и потом тебя валить? Вот в чем мне смысл? Вот никаких, чтобы ты понимал, игр с моей стороны, когда я тебе давал этот совет, не было. Я основывался только вот ну практически простой вещи: что и они дальше никуда не будут двигаться, о чем они говорили, и ты просто сэкономишь и год жизни, и кучу денег. Возместил, снял судимость и живи спокойно.

Это не я бегал к , а у них был какой-то там сет, и он ко мне поднялся. И мы там говорили по разным вопросам, и он сам поднял тему по тебе и сказал: что вот по Казарцеву у меня ни 200 квартир, ни… ни… вот будет штраф — и меня это устроит. И мы дальше никуда не будем идти. Даже он сказал такую фразу, я удивился: нам не обязательно, чтобы он платил этот штраф.

Сыктывкарский городской суд заключил Казарцева под стражу 26 сентября 2014 года. Он обвиняется в совершении двух тяжких преступлений против собственности. Одним из оснований для ареста послужило наличие в уголовном деле материалов, свидетельствующих о связи Казарцева с одной из преступных группировок Ухты.

Ранее Олег Казарцев был признан виновным в незаконной раздаче квартир ряду сотрудников силовых органов Ухты. Обвинение вменило ему шесть преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями) и ч. 1 ст. 293 (халатность). Казарцев получил два года лишения свободы условно с тем же испытательным сроком, а также штраф в размере 80 тыс. рублей, и лишился права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с осуществлением функций представителя власти, организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций, сроком на три года.

Экс-мэр намеревался обжаловать приговор в Верховном суде России.