Павел Чемоданов: «Я хотел бы вернуться в КНДР, потому что искренне полюбил эту страну»

На протяжении недели активист КПРФ, историк Павел Чемоданов находился в Северной Корее. Отправившись в страну Чучхе в составе делегации Ленинского Комсомола, он посетил северокорейские предприятия, возложил цветы к памятникам Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, побывал в пхеньянском парке развлечений, на границе с Южной Кореей и в других местах самой закрытой страны мира.

Интересоваться историей и идеологией основателей Северной Кореи Чемоданов стал несколько лет назад, а осенью прошлого года стал одним из основателей областного Общества изучения идей Чучхе.

Редакция «7x7» поинтересовалась у Павла Чемоданова подробностями его поездки в Северную Корею.

— Павел, какие особенности вы заметили при пересечении границы?

— Единственная особенность, которую я заметил, — это то, что сотрудники северокорейской пограничной службы (военнослужащие Корейской Народной Армии) переписывают все модели мобильных телефонов,  которые у тебя есть при себе. В принципе, их отдают обратно в течение 5-10 минут, так что каких-то особых неудобств это не доставляет. В остальном — процедуры стандартные для всех международных аэропортов: паспортный контроль, «лента» и металлодетектор. После нас встретили представители принимающей стороны — сотрудники Центрального комитета Кимирсеновского Социалистического Союза Молодежи. Это местный аналог ВЛКСМ.

— Вы побывали не только в Пхеньяне, но и в других городах КНДР. Что вы можете сказать о бытовой культуре граждан этой страны и благоустройстве улиц?

— Я был в двух центрах провинций (у них так называются регионы) — это Вонсан, который находится к западу от Пхеньяна, на берегу Восточно-Корейского моря, которое у нас называют Японским, и в Кэсоне — это почти граница с Южной Кореей. Что касается городских улиц, то они везде чистые. Везде стоят урны для курения, потому что корейцы, по крайней мере, на Севере, — очень курящая нация. Однако за время пребывания в КНДР я не видел ни одного пьяного корейца и ни одного бездомного, плохо одетого. На междугородних трассах, конечно, есть мелкий мусор: окурки, фантики от конфет, но не в таком масштабе, как в России. Много раз приходилось видеть работающих дворников, причем в любое время суток, а не как у нас.

— На фотографиях столицы КНДР можно заметить низкую загруженность проезжей части центральных улиц. Как в Северной Корее налажена работа общественного транспорта, и много ли личных автомобилей у граждан? 

— Личных автомобилей в северной части Кореи практически нет. Любой автомобильный транспорт государственный. Прежде всего, это связано с дефицитом топлива в стране. Даже если ты купишь машину, то где ты ее будешь заправлять, учитывая, что бензин можно приобрести только по талонам в силу его нехватки? Ведь в стране нет своих запасов нефти, а закупать ее за рубежом для них проблематично в силу санкций. Поэтому общественный транспорт сильно загружен. Однако отсутствие пробок на дорогах нивелирует эту проблему. Присутствуют все виды общественного транспорта, как и у нас: автобусы, троллейбусы, в Пхеньяне же есть еще трамваи и метро. Интересно, что в КНДР очень мягкие требования к переходам полосы движения: люди переходят дорогу там, где хотят, и никто их за это не штрафует. Вообще, у меня сложилось впечатление, что в бытовом плане у них все гораздо свободнее, чем у нас. Например, курить можно почти везде: на остановках, в магазинах, в коридорах гостиницы и т. д. Я рассказывал корейцам, что у нас на курение наложено много запретов, а они только удивлялись в ответ.

— В странах Европы стало модно пересаживаться с автотранспорта на велосипеды. А в КНДР много людей пользуется велосипедами?

— Учитывая, что личных автомобилей нет, а общественный транспорт загружен, велосипеды очень популярны. И на тротуарах, и на дорогах можно увидеть десятки и сотни людей, передвигающихся на велосипедах. Конечно, велосипеды личные. Причем все слои населения пользуются ими: от обычных горожан и интеллигенции до партийных работников и военных. К велосипедистам на дорогах тоже относятся очень терпимо, как водители, так и дорожная служба.

— В России все чаще стали говорить о «бешеном принтере», который «печатает» абсурдные и репрессивные законы. Есть ли в Северной Корее аналог «бешеного принтера», и какие законы, которые существуют в этой стране, вам показались забавными, а, может, и глупыми?

—   Я с северокорейским законодательством знаком поверхностно. Конституцию КНДР купил еще в аэропорту и до отъезда успел изучить. Формально все основные права для граждан там прописаны. Как по факту, сказать трудно. Могу рассказать о некоторых правилах, которые существуют для иностранцев в КНДР. Прежде всего, это касается фотосъемки. Запрет для фотографирования касается 2-х моментов. Во-первых, это ополченцы, солдаты, офицеры и различные объекты, связанные с национальной обороной. Во-вторых, это изображения и памятники лидерам страны, за исключением главных, которые расположены в центре Пхеньяна. Однако и эти правила можно обходить, фотографируя все, что хочешь, украдкой. А при выезде никто не проверяет то, что ты наснимал.

— Много ли в Северной Корее сотрудников правопорядка на улицах?

— Как таковой полиции в КНДР нет вообще. Охраной порядка занимается армия и Народное Ополчение (войсковой резерв). Также есть дорожные регулировщики, но их немного. Причем есть такой миф, что в Пхеньяне нет светофоров, однако на ключевых перекрестках светофоры есть и в рабочем состоянии. А регулировщики стоят больше для красоты: в Пхеньяне, как правило, это девушки. Так что в целом концентрация сотрудников правопорядка не такая высокая, учитывая общий уровень милитаризации страны. А вообще, на улицах людей в форме я видел много, но они по большей части были не при исполнении: занимались своими делами. Например, я видел солдат и офицеров в дельфинарии, которые просто сидели и смотрели представление.

— Многие журналисты, побывавшие в КНДР, сообщают о массовом голоде в этой стране и пустых магазинных полках. Есть ли в Северной Корее продукты в магазинах, и какие на них цены?

— Информация про голод на Севере Кореи устаревшая. Недостаток продовольствия имел место быть в 90-е годы. Причем сами корейцы никогда не произносят слово «голод», предпочитая говорить о «Трудном Походе». Так у них называлась идеологическая кампания, объявления Ким Чен Иром, по преодолению продовольственных трудностей. Сейчас, судя по внешнему виду людей, серьезного недостатка в продуктах нет. Я бывал в магазинах, где товары можно купить и гражданам КНДР, и иностранцам. Ассортимент не такой большой, как в российских магазинах, но присутствуют хлебобулочные изделия, сладости (конфеты, мармелад), различные напитки, включая алкоголь, сигареты в ассортименте. По качеству алкоголь и сигареты на высоком уровне. К примеру, качественное пиво «Тедонган» лучше российских аналогов в данной ценовой категории. То же касается и сигарет. В период моего пребывания в КНДР шла уборка урожая, и я видел грузовики, наполненные кукурузой. Так что можно сделать вывод: как такового голода в КНДР нет. Видно, что в деревнях уровень жизни ниже, чем в городах, но и там истощенных людей нет.

— Совпали ли ваши представления о Северной Корее с тем, что вы увидели своими глазами?

— Люди на Севере Кореи гораздо свободнее в общении, чем я ожидал. Они также пьют алкоголь, отдыхают, шутят. Причем застольные традиции, как в России: такие же тосты, стиль общения. Для официальных мероприятий у них есть своеобразный этикет и официоз, но в личном общении они абсолютно нормальные люди, такие же, как мы. Меня также поразили масштабы строительства. Я не предполагал, что за год можно построить современный горнолыжный курорт «с нуля». Затем узнал у корейцев причины столь быстрых темпов: дело в том, что строительством занимается армия, 5-я в мире по численности. В этом и заключается политика Сонгун: после революции ведущую роль в обществе играет армия. Можно отметить и минусы. Конечно, сильно заметен недостаток электричества в стране. Пхеньян местами освещен неплохо, но междугородняя трасса, по которой мы ехали из Кэсона, ночью не освещается. В сельском хозяйстве техника есть, но немного, поэтому присутствует ручной труд. Люди одеты прилично, но бедно и блекло. Интеллигенция одета в классические костюмы, а обычные рабочие — в военную форму без знаков отличия, в гимнастерки, в основном. Но праздничная женская одежда всегда национальная, и она отличается яркими цветами.

— С кем из высокопоставленных северокорейских чиновников вам удалось встретиться?

— Я встречался в составе делегации со всей верхушкой Кимирсеновского Социалистического Союза Молодежи и с заместителем председателя северокорейского парламента — Верховного Собрания Народных Представителей. Встречи были официальными, поэтому особых впечатлений у меня нет. Единственное, что могу отметить: принимали нас всегда очень по-дружески, без всякого высокомерия. Отношение в КНДР к русским, как к нации, сугубо положительное. Многие корейцы на Севере знают русский язык, хотя бы на минимальном уровне. Один обычный кореец в личной беседе сказал, что относится к русским лучше, чем к китайцам.

— Что из увиденного вызвало у вас больше всего впечатлений?

— Во-первых, это Сондовонский детский лагерь, аналог советского «Артека». Меня поразило, сколько средств и сил правительство КНДР вкладывает в детей. Там есть бассейн, 4D-кинотеатр, игровой зал, обучающие площадки: кухни, чтобы учить детей кулинарии, свой океанариум, птичник, оборудованный пляж на берегу моря и т. д. Во-вторых, меня по-настоящему удивило уважение даже больших начальников к закону. Я лично был свидетелем случая, когда машину высокопоставленного партийного работника останавливал и осматривал простой солдат. Поражает также любовь корейцев к своей стране, ее истории, культуре, лидерам. Например, они никогда не говорят «Северная Корея» потому что считают, что Корея снова должна стать единой и независимой.

— Не было ли у вас желания остаться жить в Северной Корее, если вам там так понравилось?

— Я вообще сторонник того, чтобы жить на Родине. КНДР мне очень понравилась, и я хотел бы туда вернуться, потому что искренне полюбил эту страну. Несмотря на это, я бы хотел провести жизнь на Родине, и я не променяю ее ни на Корею, ни на Европу, ни на США. Такая точка зрения, кстати, вполне согласуется с идеями Чучхе, которыми я интересуюсь и которые поддерживаю.