Межрегиональный интернет-журнал «7x7» Новости, мнения, блоги
  1. Рязанская область
  2. «Трубы злонамеренно заморозили — уничтожают дом». Как 88-летний рязанец 20 лет спасает от разрушения последнюю старинную усадьбу в центре города

«Трубы злонамеренно заморозили — уничтожают дом». Как 88-летний рязанец 20 лет спасает от разрушения последнюю старинную усадьбу в центре города

О застройке исторического центра, 120-летнем дереве и о письмах президенту

Екатерина Вулих, фото и видео автора
Анатолий Турбин
Фото Екатерины Вулих
Поделитесь с вашими знакомыми в России. Открывается без VPN

Дома №19, 21 и 23 на улице Салтыкова-Щедрина в историческом центре Рязани с начала XX века представляли собой единую усадьбу, которая принадлежала инженеру, строителю Московско-Рязанской железной дороги, брату изобретателя радио Петру Попову. С приходом советской власти дома изъяли и поселили в каждом по несколько семей. В начале XXI века улицу начали застраивать современными зданиями, и ради этого уничтожили часть домов «деревянной Рязани». Анатолий Турбин, который живет в усадьбе с 1930 года, больше 20 лет защищает ее от уничтожения. Об этом — в репортаже «7x7».

 

88 лет в родном доме

Последняя сохранившаяся в Рязани усадьба находится в историческом центре, примерно в 230 метрах от Вознесенской церкви и одноименной площади и в километре от Рязанского кремля. На улице Салтыкова-Щедрина до сих пор сохранились многие деревянные дома, построенные на рубеже XIXXX веков. Они разрушаются несмотря на попытки собственников квартир отремонтировать крыльцо или перекрыть крышу. В некоторых оконные рамы с резными наличниками заменены на современные пластиковые. Если двигаться со стороны улицы Либкнехта, то сначала нужно пройти мимо тайского spa-салона, затем мимо кованых автоматических ворот у входа на территорию «элитного» дома №15, корп. 1, потом попадаешь к трем усадебным домам, выстроившимся в ряд. Краска на их фасадах облупилась, крылечки покосились. Между домами №19 и 21 — забор из новых светло-желтых досок, который недавно установили поселившиеся здесь гастарбайтеры.

 

 

 
 
 

 

Анатолий Иванович Турбин 88 лет живет на втором этаже дома №21 — к нему нужно забираться по узкой и крутой деревянной лестнице, вдоль которой стоят пакеты с душистой мельбой (сорт яблок). Слева — три двери в жилые комнаты и ванную, справа еще одна дверь, на чердак. Проходим на кухню с мутными окнами, чугунной раковиной и старинным радио в виде тарелки. Анатолий Иванович в своей длинной полосатой рубашке, остроносых туфлях и с белой редкой бородой похож на старика Хоттабыча. У него уже не очень острый слух, но хорошая память. Турбин старается следить за всеми новостями, поэтому разговор начинается с неожиданной темы.

 

 

— Я тут по радио слышал, что казаки создают список врагов народа и под это уже выделили 60 миллионов! Вы слышали? Это правда? — спросил Анатолий Иванович и сложил под бородой трясущиеся руки.

После объяснения, что сведения о выделенных миллионах неточные и что по поводу самого реестра все не так однозначно, задумался. Минуту помолчал, глядя в окно.

— Не-е-ет, все не так просто. Кто-то надоумил казаков, это какой-то «пробный камень». Неужели все повторится? Для чего тогда Блинушов [председатель рязанского историко-просветительского общества «Мемориал» Андрей Блинушов] столько лет имена репрессированных восстанавливал? Неужто история ничему не учит? — ровным голосом, все так же глядя в окно, спросил старик. — А ведь я все помню, хоть мне и восемь лет было. Как соседей забирали, в каком страхе все жили. Как замороженные были от страха.

Владелец маленькой части старинной усадьбы раздвинул стопки бумаг на диване и сел, сложив руки на коленях. Ко мне придвинул настольную лампу и несколько листов бумаги, исписанные каллиграфическим почерком с завитушками. В правом верхнем углу — печать с двуглавым орлом и надписью: «Актовая бумага. Пятьдесятъ рублей». Это выписка из Крепостного Рязанского Нотариального Архива по городу за 1915 год. В ней говорится о том, что проживающий в доме №23 Пётр Михайлович Попов купил у Ивана Андреевича Соболева соседние дома №19 и 21 за 15 тыс. руб.

 

 

— Пётр Попов — двоюродный брат того самого Попова, который изобрел радио. И он приезжал сюда в гости. В этот дом, в один из первых в городе, провели электричество. И когда его дочь Софья собралась выйти замуж за губернского секретаря Григоревского, отец и купил в приданое два дома с садом в 0,6 га. У меня где-то есть фотография, на которой дерево у дома — тоненький саженец, а сейчас это высокий вяз в три обхвата. Корни у нашего дома, а ветви — над девятнадцатым [домом]. Сами дома построены в конце XX века, как раз когда строилась наша железная дорога. Слышал мнение специалистов, что наш сложили из тех же бревен, что шли на шпалы, — Турбин в разговоре о своем доме как-то по-детски заулыбался.

Повзрослев, начал общаться с Софьей Григоревской, чью семью после 1917 года оставили в трехкомнатной квартире дома №23. Уточняет: она всегда говорила, что дома у семьи «изъяли», а не «отобрали». По наблюдениям Турбина, слово «отобрали» употребляли только «простолюдины», а потомки старой интеллигенции всегда говорили «изъяли». На вопрос, были ли Григоревские в обиде на советскую власть, многозначительно ухмыляется.

 

 
 
 

 

О ледниках, кусочках хлеба и «блокадных» детях

— Многое помню из детства: к примеру, в большом саду за домами у каждого был свой участочек, за которым ухаживали. Яблони сажали, цветы — да у нас тут райский уголок посреди города был. Лавочки у всех, столики, беседки. Мой отец построил летний домик — там в летнюю жару было здорово спать. Во дворе и сейчас остался большой сарай, в котором были погреба, амбар, еще раньше — каретный сарай. Погреба глубокие: в них, во льду, хранилось мясо. Ледниками назывались. Холодильников-то не было, — со смехом напоминает он.

Когда началась война, Турбину было 11 лет. Отца забрали на фронт, мать была портнихой: работала в военторге, шила форму для высшего военного состава. Сначала мальчика начали учить на механика-ремонтника киноаппаратуры, но вскоре на длительное время отправили в санаторий в Солотче [поселок в сосновом лесу в 20 километрах от Рязани, несколько лет назад вошел в черту города].

— Голодно было. Через дрогу в доме с башенкой устроили столовую для детей. Раньше там был дом для беспризорников, потом дом для малюток-сирот, потом вот столовая для тех, чьи отцы на фронте. Нам давали суп, два кусочка хлеба и светленький такой чай. Некоторые один кусок съедали там, другой хотели с собой взять, а старшие хулиганы на крыльце отнимали. Поэтому я все там съедал. А потом в соседний дом привезли детишек блокадных [из блокадного Ленинграда]. Они были такие худые и слабые, что их за руки взрослые в столовую водили, сами б не дошли от бессилия. Их кормили так же, но вместо чая давали какао. А мы, глупцы такие, завидовали, — поделился воспоминаниями Анатолий Иванович.

 

 

После школы он поступил в рязанский педагогический институт на физмат, потом перешел в Московский Авиационный институт, попал по распределению в Ленинград. Участвовал в создании системы ПВО вокруг Москвы, где тоже работал какое-то время. Вернулся в Рязань и до пенсии проработал в Конструкторском Бюро «Глобус». Семейная жизнь оказалась недолгой: супруга-ленинградка не захотела уезжать из своего города на родину мужа. Турбин прожил эти годы в одиночестве, в окружении чердачных кошек, антикварных шкафов, старых телевизоров, радиоприемников и радиодеталей.

— Но наследники у меня есть! — немного злорадно заявляет Турбин. — Это я вот к чему: если застройщики ждут, когда я помру и сгину совсем, то напрасно: у меня и завещание написано. Надеюсь, они тоже квартиру не отдадут.

 

«Всюду писал, теперь написал президенту»

Дом №15, корп.1 на улице Салтыкова-Щедрина, построенный одним из крупнейших рязанских застройщиков «Северная компания», сдали в эксплуатацию и начали заселять в 2007 году. Это шестиэтажное одноподъездное строение с закрытой территорией, средняя стоимость квартиры в котором — 10 млн руб. Когда возводили дом, скидывали строительные материалы прямо на надворные постройки усадьбы и «разбомбили» таким образом амбар. Он сильно покосился и теперь в любой момент может рухнуть. Часть усадебного участка забрали под организацию детской площадки, которая теперь находится прямо за домом №19. Обломки бетонных блоков до сих пор валяются во дворе усадебных домов.

— Думаю, специально сюда скидывали, чтобы все постройки разрушить. Они хоть и на века строились, но уже старые. Здесь все не по закону получается: у меня приватизированная квартира, значит, у меня должен быть в собственности кусочек земли, а его в собственность не отдают. В нашем доме из семи старых собственников осталось двое, пять квартир выкупил Михаил Олегович [владелец «Северной компании» Михаил Михайлов] — ну, не он сам, а его сестра. Когда пять квартир остались без хозяев и их отключили от АОГВ [автономного отопительного котла], там разморозились трубы [вода в трубах замерзла, потом оттаяла — трубы лопнули] — это злонамеренно было сделано, чтобы до конца уничтожить дом. Разве руководитель строительной компании не понимал, к чему это приведет? — Турбин смотрит вопросительно, ожидая ответа.

В пустующие квартиры на лето заселяются гастарбайтеры, на зиму съезжают, потому что жить в старых комнатах без отопления невозможно. Они относятся к пожилому соседу уважительно: справляются о здоровье, делают в доме мелкий ремонт. Больше всего Турбин боится поджога и переживает о том, что не справляется в силу возраста с уборкой сада и просторного чердака, выйти на который можно прямо из его квартиры.

 

 
 
 

 

— Я чего добиваюсь-то? Чтоб поставили на охрану всю усадьбу, потому что поставлены только отдельно наши три дома. То есть каждый дом в отдельности — исторически ценен, а вся усадьба как бы нет. Это как понимать? Я уже везде писал: на имя старого губернатора [Олега Ковалева] и нового [Николая Любимова], конечно же, в министерство культуры, в инспекцию по охране памятников. Всюду отвечают: да, каждый дом имеет паспорт, вся усадьба ценная в историческом и культурном смысле, но средств на ее постановку на учет и реставрацию нет. Теперь президенту Владимиру Путину написал. Я уже писал на прямую линию, но мне так и не ответили, — машет рукой Турбин. — Двадцать лет бьюсь за эту усадьбу — неужели все впустую?

Представитель застройщика предлагал Турбину переехать в новую квартиру в одной их многих новостроек на окраине Рязани — на улице Большая. Район весь состоит из современных высоток, до которых тяжело добраться на общественном транспорте, район считается неблагополучным в плане экологии. Пенсионер даже не задумывался, стоит ли переезжать из этого дома:

— Они и вправду думали, что я отсюда перееду? Из старого дома, из старого центра — на задворки Рязани? Да дело даже не в этом, а в том, что я не брошу усадьбу. Не все измеряется деньгами, как у этих новых русских строителей.

Он еще долго «проводит экскурсию» — по чердаку, где носятся котята и сохнет чеснок, а в некоторых местах сквозь крышу проглядывает солнце, по заросшему саду, где под ногами валяются гнилые яблоки и сливы, виднеются сгнившие беседки и лавочки. Осматриваем подвалы в перекошенном сарае и вяз, которому больше 120 лет. При этом Турбин бурчит в бороду один и тот же вопрос: доживет ли он до тех дней, когда рязанские власти согласятся поставить на охрану всю усадьбу и гарантировать ее сохранность для потомков. Пусть для других, раз своих у Турбина нет.

 

 
 
 

 

 

Ему так никто и не сказал, что в марте 2018 года региональная инспекция по охране объектов культурного наследия признала Городскую усадьбу И. А. Соболева (А. С. Попова) памятником архитектуры. Градозащитник Андрей Петруцкий пояснил корреспонденту «7x7»: скоро будет проведена государственная экспертиза строений, после чего будет принято решение о дальнейшей судьбе усадьбы. Больше никто не сможет претендовать на эту землю, чтобы застроить ее «новоделами».

 

 


Реклама. Пластиковые окна - это оптимальное и недорогое решение для вашего дома или квартиры. Заказать пластиковые окна высокого качества по доступной цене можно на сайте https://inokna.by. Высокое качество, которое будет радовать вас не один год.


 

Материалы по теме
Мнение
23 января
Максим Верников
Максим Верников
Очень сложно всего за 10 дней сильно изменить свою позицию, но иногда обстоятельства того требуют
Комментарии (1)
Мы решили временно отключить возможность комментариев на нашем сайте.

СТОЙКИЙ МУДРЫЙ старец ЧЕСТЬ ХРАНИТ не только свою, но и ПАМЯТИ исторической древнего ГОРОДА . Пример для подражания 21 веку. ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ. Так держать, ни шагу назад, ни пяди ВАНДАЛАМ. Здоровья и отваги ВАМ!

Стать блогером
Свежие материалы
Рубрики по теме
ГрадозащитаИсторияОбществоРязанская областьРязань