ЧАСТЬ I

Дорога

Все началось с того, что в 2007 году 20-летний Михаил Кириков увидел старинный дом в умирающей деревне Азясь Мокшанского района, что в 50 км от Пензы.

Встречу с домом Кириков помнит, как сейчас. Шел по единственной деревенской улице и не смог оторвать взгляда от полуторавекового здания, точнее, трех кирпичных стен без крыши:

 — Помню, увидел дом, прошел мимо него и поймал себя на том, что я иду-иду-иду, а голова моя «обернута назад». Я прошел 100, 200, 300 метров и все время продолжал «смотреть» на него затылком.

Через три года, в 2010-м, Михаил купил этот дом. Сельсовет помог найти хозяев, потомков первого владельца. Кирпичные стены и 18 соток земли обошлись в 70 тыс. руб.

Дорога до Азяся сложная: сначала пригородный автобус, пересадка на попутку, которую ловишь или за 10 минут, или ждешь час. Последние 10 км — в колдобинах, где любая машина рискует оставить подвеску или застрять. Потом еще час пешком через поля, умиротворяющие пейзажи с куполами церквей, и к вечеру на горизонте возникает Азясь.

В областной столице Михаил живет в скромной «трешке» на первом этаже. Его брежневка стоит на окраине города, недалеко от трассы М-5 «Москва — Самара». Так Михаил чувствует себя ближе к Мокшану и Азясю. Его всегда тянуло из города, он жаждал увидеть, что есть за его границами. И вот уже 10 лет в любые свободные выходные Михаил Кириков ездит из Пензы восстанавливать его. Свой дом.

ЧАСТЬ II

Перепись наследия

Мечтать о путешествиях пензенский школьник Миша Кириков стал еще в младших классах. Еще тогда он начал собирать атласы регионов России, подолгу их рассматривал, а его настольной книжкой стала топографическая карта. Однажды родители подарили ему игрушечный набор: молоток, ножовка, уголок и стусло — лоток для резки досок. Отец, военный, хотел, чтобы сын с детства приучался к мужскому труду.

По-настоящему столярить Михаил начал в пятом классе, как только трудовик научил пользоваться ручным лобзиком. На школьной масленичной ярмарке продал четыре своих поделки по 10 тыс. руб. за штуку. Это были фигурки животных из детских раскрасок, которые он сначала выпиливал, а затем выжигал и раскрашивал. На что потратил выручку, не помнит. Помнит только, что по тем временам на 40 тыс. руб. можно было купить 20 порций мороженого.

В 17 лет Михаил начал путешествовать по районам области и изучать местную архитектуру. Спустя два года, в 2007-м, случилась его первая и самая длительная экспедиция в Мокшанском и Лунинском районах. С карандашом, блокнотом и фотоаппаратом он пешком в одиночку обошел 40 сел и «переписал» более 500 сохранившихся домов с уникальной архитектурой и деревянной резьбой.

Снимал, измерял, фиксировал, расспрашивал хозяев об их истории. С того самого дома в Азясе и началась его личная «домовая перепись». Для человека, который не понимает страсти Михаила Кирикова, все старые дома похожи друг на друга: бревенчатые или кирпичные стены, наличники, крыша. Но юноша замечал в архитектуре каждого детали, характерные только для отдельно взятого села. Михаилу хотелось собрать их все.

На обследование домов ушло три года. Еще через год Михаил Кириков написал о них книгу. Его соавторами стали будущий координатор «Том Сойер Фест Пенза» и руководитель пензенского архитектурного бюро «Вещь!» Евгений Кутай и преподаватель Пензенского государственного университета архитектуры и строительства Вероника Шаронова. Они собрали чертежи, планы, исторические сведения, описали декоративное убранство и стилистические особенности десятков домов Мокшанского района. 10 самых интересных домов архитекторы исследовали особенно подробно. В 2015 году после окончания «мокшанской переписи» книгу издал Пензенский госуниверситет архитектуры и строительства.

Чем уникальны дома в Мокшанском районе

ЧАСТЬ III

От спичечных этикеток до здания ФСБ

Михаил пробовал получить академическое образование: сначала техническое — в пензенском политехе, а потом гуманитарное — на истфаке регионального университета. Но ему было неинтересно. После «мокшанской переписи» Михаил окончательно понял, что не хочет учиться в вузе, а хочет  самостоятельно изучать архитектуру.

Во время учебы на истфаке студент Кириков прогуливал пары, часами просиживая в библиотеке за книгами по истории и архитектуре.

 — Миша был из тех, кто никак не может определиться с будущей профессией, — рассказал его однокурсник Сергей Никушкин.

Сам Никушкин дослужился до должности замдиректора Пензенского краеведческого музея, а Кириков учебу бросил. Ему хотелось познавать историю не головой, а руками.

Как раз в то время Михаил купил и принес в родительскую квартиру первый профессиональный лобзик. Шум от столярных работ разносился по всему дому.

Близкие поначалу настороженно отнеслись к увлечению Миши. Родители хотели, чтобы сын стал менеджером и «все было как у всех». Поездки по области и изучение родной старины они считали напрасной тратой времени и расстраивались, что не могут переубедить сына.

— Миша вообще рос очень настойчивым, целеустремленным, где-то упертым, занимался только тем, что нравилось: сначала спортивным ориентированием, потом коллекционировал спичечные этикетки, — рассказала его старшая сестра Ольга Сафронова. — Но в образовании в нем в полной мере проявился какой-то подростковый бунтарь. Он настаивал на своем: что ему интересно другое направление, не менеджмент. Говорил, что хочет сохранить историю, архитектуру, знания и донести их до следующих поколений, потому что все это разрушается «нашими же руками».

Еще больше родители расстроились, когда однажды им позвонили из милиции. Сказали, что их сын сфотографировал дом у здания ФСБ. По мнению Михаила, тот имел историческую и архитектурную ценность. Ни родители, ни силовики не видели, что может быть интересного в этих камнях и узорных наличниках.

Со временем семья все-таки поняла, что так увлекло Михаила и почему все свободные выходные или отпуск он проводит на велосипеде в поисках исторического материала и архитектурных приключений.

 — Звонишь ему спросить, как дела, чем занимается. А он называет точку в соседнем регионе, где совсем плохо ловит связь: «А я тут». — «Что ты, где ты, с кем ты?» Ответ: «Я один. Еду, фотографирую, общаюсь с местными жителями». С возрастом понимаешь, что все-таки нужно заниматься тем, к чему лежит душа, чем ты «горишь». Пусть это даже не всегда приносит доход, — признала сестра Михаила Ольга.

Летом 2020 года Михаил Кириков и его подруга, координатор «Том Сойер Феста» и резчик по дереву с 20-летним стажем Анна Морозова, за девять дней проехали на велосипедах больше 400 км: 10 городов из трех областей — Рязанской, Московской и Владимирской. Велоформат, по их мнению, лучше всего подходил для изучения архитектуры, а школьные карты 20-летней давности Михаила наконец применялись по прямому назначению.

 — Ты проехал по городу и остановился у того дома, который тебе приглянулся, ты его фотографируешь, изучаешь историю, — рассказала Анна Морозова. — С велосипедом проще припарковаться, чем на машине, и на нем ты больше видишь. Ну и еще, конечно, когда ты едешь по полю и заезжаешь в богом забытые деревушки, кругом такие запахи! С Михаилом очень интересно путешествовать: он все помнит и про город, и про какого-то конкретного человека, знает улицы, ориентируется географически и еще рассказывает историю. Ты просто едешь с живым экскурсоводом!

ЧАСТЬ IV

Непьющий дворник

Когда Михаил Кириков писал книгу про мокшанскую архитектуру, он работал автозаправщиком на одной из газовых заправок Пензы. График «сутки через трое» позволял путешествовать по отдаленным уголкам области и немного зарабатывать на жизнь. Бывший начальник Александр Метальников назвал Михаила целеустремленным человеком, который не может спать спокойно, одним из тех, благодаря кому развивается общество.

Михаил и не спал: в то время он спас из-под грейдера свой первый деревянный наличник. Тот висел на одном из домов по улице Урицкого в центре Пензы, где еще несколько лет назад были десятки зданий с уникальной сурской резьбой, а теперь от них не осталось и следа.

В 2011 году Кириков уволился с заправки. Несколько месяцев подрабатывал охранником на стройке, а потом устроился на пятидневку в столярный цех «Пензтяжпромарматуры». Вместе с другими рабочими Михаил колотил ящики для перевозки арматуры, а в свободное время снимал наличники с домов, определенных под снос. Путешествовать удавалось гораздо реже.

Под новый, 2014 год Михаил Кириков нашел наконец дело по душе: с тех пор он работает дворником в центре Пензы.

При выборе работы покупка дома в Азясе сыграла свою роль: гибкий график оставлял больше времени на восстановление. Зарабатывать стал сразу вдвое больше, чем раньше, — около 30 тыс. руб. в месяц. У Михаила родилась дочка, деньги были особенно нужны.

Владелица магазина, который находится в историческом здании бывшего музыкального салона и дореволюционной аптеки на местном Арбате — улице Московской, — одна из тех, кто много лет нанимает Михаила к себе дворником. Людмила Павлова рада:

 — Найти хорошего дворника очень тяжело. Понять это может только тот, кто ни разу не искал. А Михаил у нас добросовестный, исполнительный и, самое главное, — непьющий. Коллектив у нас женский, и он никогда не отказывает в помощи по хозяйственной части. И сосульки с крыши сшибает, и, если надо, перетащит тяжести с первого на второй этаж. Безотказный, в общем. Что архитектурой увлекается… Должны быть люди, которые считаются белой вороной, иначе мы будем сидеть все как в болоте. Если ему надо отпроситься по таким делам — без проблем отпускаем его. Мы сами выйдем подметем за него. Он потом придет с утра пораньше, расскажет про поездку, фотографии покажет.

Коллеги Кирикова тоже говорят о нем: готов всегда прийти на помощь и ответственный. В ответ и ему помогают. Например, дворник Вячеслав Кулемин привез Михаилу стекла на окна для его деревенского дома в Азясе. Говорит, чище участка Кирикова на всей Московской нет.

Последние два года Михаил наводит порядок на шести участках в центре Пензы. Работа физически тяжелая, иной раз зимой приходится с раннего утра до вечера убирать снег, а во время оттепели долбить лед.

ЧАСТЬ V

Первые пикеты и «Том Сойер Фест»

К житейским темам Кириков равнодушен, от политики и споров о пандемии тоже далек, его интересы — уникальная старина. Сразу после покупки дома в Азясе Михаил засадил несколько соток земли картошкой и даже хотел переехать туда насовсем. Но потом передумал из-за работы и общественной нагрузки в городе. Говорит, если и будет жить в деревне постоянно, то на пенсии.

А пока его не отпускает город. Первое бумажное обращение в администрацию Пензы Михаил Кириков написал в 2008 году. Это был запрос с просьбой предоставить список объектов культурного наследия Пензенской области. Второе и третье обращения Михаил тоже прекрасно помнит: одно — по поводу разрушения здания на улице Урицкого, 56, где сейчас красуется новодел, другое — просьба разрешить снять наличник со здания на улице Урицкого, 58 и передать его в краеведческий музей.

В перечне объектов культурного наследия в Пензе около 40 деревянных зданий. В архивном Своде памятников Пензы советских времен объектов культурного наследия около тысячи, но число их сокращается ежегодно: они не защищены от сноса.

За 12 лет Кириков отправил в администрацию города, области, прокуратуру и другие инстанции десятки обращений. В ответ получал в основном отписки. Через 10 лет его терпение лопнуло, и он вышел на свой первый пикет. Вместе с Анной Морозовой он требовал остановить разрушение дома на Набережной реки Мойки, 11. Люди их заметили, подходили, интересовались.

После первого пикета Кириков и другие активисты провели еще несколько кампаний в защиту домов от сноса. Сначала Михаил делал это вместе с архитекторами из пензенского бюро «Вещь!». Создал паблик о деревянной архитектуре Пензы «Сурское кружево», собирал подписи в поддержку сохранения дома на улице Гоголя, 14. Позже к сообществу присоединились и другие жители Пензы.

В июле 2019 года в жизнь Михаила пришел межрегиональный фестиваль восстановления исторической среды «Том Сойер Фест». В Пензе состоялся первый фестиваль, активист стал одним из его координаторов. За несколько месяцев организаторы и участники обновили фасад дома со 120-летней историей по улице Красной, 12.

В 2020 году рабочих рук прибавилось, активисты реставрировали дом бывшего ветеринарного врача Михалькова на улице Чкалова, 2. Им помогают спонсоры, фонды и неравнодушные жители города.

В команде пензенского «Том Сойер Феста» около 15 постоянных активистов: специалисты архитектурного бюро, резчик по дереву, дизайнеры, урбанисты. Перед стартом фестиваля пензенские координаторы прошли школу реставрации «Том Сойер Феста» в Самаре, там и объединились в местное активистское сообщество. Репутация шла впереди Михаила. Еще до знакомства с ним некоторые участники слышали о нем как о человеке, который собирает в Пензе наличники.

В 2019 и 2020 году активисты устраивали одиночные пикеты, коллективные чаепития под окнами мэрии, носили губернатору письма в виде наличников и оборудовали полки для буккроссинга на уцелевших фасадах. Почти все эти акции придумывали и организовывали Михаил Кириков и местный правозащитник Юрий Вобликов.

Не помогло: большую часть зданий, которые, по их мнению, имели историческую ценность, спасти не удалось, потому что они не были под охраной государства и не входили в «спасительный» реестр объектов культурного наследия.

Пенза, которую потеряли

По подсчетам Михаила, сейчас на волоске висит судьба примерно двух десятков домов, которые могут представлять историко-культурную ценность. Часть из них — это дома, расселенные по программе ветхого и аварийного жилья. Они вошли в список, известный в Пензе как «список Волкова». В августе 2019 года вице-мэр Пензы Сергей Волков представил в общественный совет при облкомитете по охране памятников истории и культуры список домов, которые надо сохранить. Общественный совет одобрил и дополнил список, но в реестр до сих пор не внес.

По итогам 2020 года чиновники и активисты договорились сохранить историческое здание  № 70 на улице Красной. В ближайшее время его внесут в список выявленных объектов культурного наследия.

 — Мы не давали покоя администрации, проводили пикеты возле ее стен каждую неделю, чтобы сохранить 20 домов, — говорит Кириков. — Кому-то это показалось нецелесообразным или даже неприятным, но я не мог допустить, чтобы тему снова замылили. Особенно когда администрация сама себе противоречила: говорила, как важно сохранять историческую деревянную застройку, и в этот же день на сайте администрации появлялись новости, что дом готовится к сносу. Работать втихаря у чиновников становится печальным трендом.

Как спасти от сноса остальные здания, ни активисты, ни власти пока не придумали. Много противоречий в законах, которые затягивают процедуру или вообще лишают муниципальных чиновников полномочий.

В декабре 2020 года активисты «Том Сойер Феста» Михаил Кириков, Евгений Кутай и Станислав Блинов открыли пензенское отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Статус общественной организации, считают активисты, поможет вывести работу с чиновниками, предпринимателями и жителями на новый уровень.

Сейчас они заняты спасением пензенского планетария и исторического облика здания в центре города, на улице Московской, 105, землю под которым арендует фирма сына губернатора Данилы Белозерцева. Большая часть помещений в этом доме тоже принадлежат его компании. Здание попадает в охранную зону соседнего объекта культурного наследия, там запрещено делать капремонт и менять этажность, но чиновники нарушений снова не видят. Активисты отправили иск в суд.

Председатель облкомитета по охране памятников истории и культуры Светлана Оникиенко объясняет, что поставить здание под охрану государства не так просто: нужно пройти несколько сложных этапов и процедур и, главное, подготовить обоснование о том, что оно обладает признаками объекта культурного наследия. С ее слов, она не раз устно и письменно объясняла активистам и лично Михаилу Кирикову, что нужно сделать пошагово, но ни одного обоснования исторической ценности зданий он так и не предоставил. Оникиенко считает, что Кирикову стоит поучиться у архитекторов 1980-х годов готовить серьезную аналитику и доводить начатое до конца.

И Кириков учится. Весь прошлый год он не только митинговал, но и работал в архивах, готовил в комитет заявки для домов по улице Чкалова, 14 и Красной, 70, 75 и 77 с обоснованием исторической ценности зданий. В этом ему помогал местный историк Александр Дворжанский.

— Хорошо, что есть такие активные люди, как Кириков, — говорит глава городского управления архитектуры и градостроительства Нина Кутырева. — Но я считаю, что всегда надо начинать с переговоров, с конструктивного диалога. И если там ну никак, то потом, может быть, принимать свои субъективные решения по этому вопросу. Такие крайние революционные меры, как пикеты, — не мои, я этого не понимаю. Я не сторонница таких мер, никогда не была и не буду. В городскую администрацию Михаил Кириков пока ничего конкретного в плане документов не присылал, а вот обращений и жалоб про снос домов было много.

ЧАСТЬ VI

«Все наличники забрал Михаил»

— Если кто-то спросит: «А у вас есть в Пензе наличники?», ему ответят: «Нет, в Пензе уже почти не осталось наличников, их забрал Михаил», — пошутил руководитель проекта «По следам забытых усадеб Пензенской области» Максим Костюшин. — А если серьезно, Михаил спасает наличники, которые многие не считают ценностью. Это лицо города. Люди часто спрашивают: «А что у вас можно посмотреть в городе?» Но если у нас все историческое сотрется, то что смотреть?

За 10 лет у Михаила накопилось около полусотни наличников с уникальной сурской резьбой. Он снял их примерно с 50 приговоренных к сносу домов. Коллекция занимает много места и хранится в нескольких местах: часть сложена штабелями на участке в Азясе, часть — в гараже в Пензе.

Большинство друзей и единомышленников Михаила поддерживают.

 — У него сейчас этих наличников больше, чем на домах в Пензе, — говорит координатор «Том Сойер Феста» Анна Морозова. — Техника изготовления этих наличников вырабатывалась очень долго, люди веками искали пропорции. Была технология заготовки материалов в определенное время — зимой, когда по дереву не текли соки, потом год-два уходило на сушку древесины. Сейчас это все, конечно, совсем заглохло.

Важно правильно хранить наличники: нужны определенная температура и влажность. По прогнозам, они могут пролежать и 10, и 20 лет, но заботиться о них рано или поздно придется.

В пензенском музее Ключевского хранится один наличник, который когда-то был частью самого здания. Четыре наличника Кириков передал в фонд краеведческого музея, но их не выставляют: руководство музея боится, что насекомые, живущие в коре дерева, могут повредить старинную мебель. Еще несколько наличников в качестве уже постоянно действующей выставки находятся возле зоопарка.

Для остальных наличников Михаил мечтает открыть отдельный музей и уже разработал его макет. Предполагается, что это будет и музей, и одновременно хранилище — здание в три яруса высотой 9 м. На каждом ярусе выставлены пять наличников. Внутри наличников будут размещаться фотографии зданий, с которых они сняты, можно будет увидеть, как выглядел дом с наличником в его лучшие годы.

В мэрии про коллекцию наличников Кирикова знают и думают над тем, как ее можно было бы оформить. Главная градостроительница Пензы Нина Кутырева считает, что такое коллекционирование имеет смысл, только если экспонаты сможет увидеть широкая публика:

 — Идея очень интересная. Но хранить наличники у себя в сарае можно всю жизнь, и этого никто не увидит. А эти наличники должны видеть все. Пенза, к сожалению, утратила очень много прекрасных деревянных домов. Нужно показать историю, пусть утраченную, пусть это будет печальное напоминание: да, вот это было. Может, нам удастся создать какой-то музей под открытым небом и защитить таким образом эти наличники, чтобы они не разрушались.

Сам Михаил Кириков убежден, что снимать наличники — не лучший способ сохранять историко-культурное наследие. В глубине души у него есть боль и даже немного обида за то, что общество и власть не смогли уберечь старинные дома.

ЧАСТЬ VII

Романтика сельского дома

С тюркского название «Азясь» переводится как «малая степь». 100 лет назад здесь было 500 жителей, деревня была богатой, работал свой кирпичный завод. Соседка рассказывала Михаилу, как в ее молодости ходили вечером по улицам, гуляли и играли на гармони. Сейчас нет ни дорог, ни магазина, ни школы, из постоянных жителей — не больше 20 семей.

Близкие и соседи долго не понимали, для чего он купил полуразрушенный дом. Михаил вначале и сам не до конца понимал. Теперь ответ нашел: он любит деревенскую романтику и работы по дому для него — отдых.

 — Место, где ты живешь, обитаешь, должно прежде всего вдохновлять. Чтобы тебе хотелось в этом месте жить, строить, ремонтироваться. Больше всего мне нравится открывать глаза среди ночи и видеть, как плывет луна в окошке. Выходить в туалет и, смотря в небо, видеть миллионы звезд, — говорит Михаил. — В деревне, конечно, все по-другому: постоянно чувствуешь поддержку и взаимовыручку. Например, сосед мне подарил радио. Казалось бы, зачем оно мне? Приезжаю сюда всего на один-два дня. А он подарил. Как-то я выступал на радио, и, как оказалось, в деревне услышали мое выступление про дом и нашу деревню. Или, например, когда приходили покупатели и интересовались, что это за дом и где хозяин, моя бабушка-соседка говорила: «Я этот дом охраняю». А ей было 89 лет!

История дома в Азясе

ЧАСТЬ VIII

Как воскресить дом XIX века

Восстанавливать свой дом Михаил начал с кровли сразу после того, как пробрался к нему и вырубил всю крапиву выше своего роста.

Раньше у дома была трехскатная вальмовая крыша с шестиметровыми стропилами. Новый хозяин решил, что кровля в его доме будет из крепких просмоленных досок — самая простая, двускатная, с фронтоном, более устойчивая, со стропилами короче на 1,5 м, чтобы можно было водрузить и закрепить их в одиночку. Специально гуглил, как ее делают. Всему Михаил учился сам.

Материал доставал откуда только мог. Когда работал подсобным рабочим и реставрировал здание Железнодорожного районного суда в Пензе, то привез оттуда в Азясь выброшенные старые доски — использовал их как стропила. В сетевом магазине выбросили металлочерепицу — взял ее по дешевке.

Работа кипела почти семь лет: сделать крышу на трех стенах было непросто. В 2020 году кровельные работы закончились, в 2021 году Михаил планирует восстанавливать заднюю стену дома.

Его дом совсем небольшой по площади — 30 м² на первом этаже и столько же цоколь. Перекрытий между первым и вторым этажом пока нет. После того как дом забросили, соседи использовали цокольный этаж под омшаник (утепленное помещение для зимовки пчел) и засыпали землей почти на полметра. По мере того как новый хозяин откапывает цоколь, дом постепенно становится выше.

Чтобы где-то ночевать, Михаил сделал к дому деревянную пристройку площадью не больше 10 «квадратов» — будущие сени. Здесь только самое необходимое: кровать, стол, стул, навесной буфет с посудой, здесь же хранится весь рабочий инструмент. Строительство пристроя обошлось примерно в 30 тыс. руб., которые накопил с зарплаты. Стол и табуретки сколотил сам.

Отапливает свою комнатушку печкой-буржуйкой. Газа нет, только электричество. Воду набирает по пути на роднике, в полукилометре от дома. С собой Михаил привозит совсем немного продуктов — сыр, булку и чай, от мяса недавно решил отказаться.

Когда-нибудь он приедет сюда жить. А пока он продолжает путешествовать. Недавно побывал в отдаленных уголках Мордовии. Про то, почему не опускаются руки и что заставляет его продолжать свое дело, говорит коротко:

 — Каждый раз ты не знаешь, что ты встретишь, увидишь ты интересный дом или нет. И когда находишь — это просто вау! Следующий шаг — это их сохранение. Понятно, мы должны следить прежде всего за своим домом. Но мы живем не в вакууме, и хочется сделать что-то большее, видеть каждый город, каждое село красивым. Потому что наследие не может быть чужим.