Спецпроект «7х7»
Обвинение.
Защита. Приговор

Путеводитель по приговору дела «Сети»*


10 февраля 2020 года Приволжский окружной военный суд приговорил семерых фигурантов дела «Сети»* к срокам от 6 до 18 лет. Судебная коллегия признала их виновными в создании террористического сообщества и подготовке к насильственному свержению конституционного строя.

Заседания суда длились восемь месяцев. Практически на каждом из них подсудимые заявляли, что дали признательные показания под пытками.

Обвинительный приговор на 99 страницах вызвал большой резонанс в российском обществе. О поддержке фигурантов заявили десятки профессиональных сообществ от врачей до книготорговцев. 14 февраля к зданию ФСБ на Лубянке вышло более 500 человек с требованием прекратить пытки и освободить политических заключенных.

С приговором не согласилась ни одна из сторон. 2 сентября жалобы защиты и обвинения рассмотрел Апелляционный военный суд в подмосковном городе Власиха.

Главные пункты приговора, который вынесли члены судебной коллегии Юрий Клубков, Дмитрий Сирота и Андрей Баландин, — в путеводителе «7х7».

*«Сеть» — признанная террористической организация, запрещена в России. Фигуранты одноименного дела заявили, что в реальности такой организации не существовало.
Другие материалы «7x7» о деле «Сети»*
Оставить комментарии к материалу вы можете здесь.
Чтобы выйти на уголовную статью о создании террористического сообщества, сотрудникам ФСБ нужно было доказать существование организованной преступной группы и установить ее создателей.

По версии следствия, Дмитрий Пчелинцев для насильственного изменения конституционного строя РФ создал террористическое сообщество «5.11». Он мог сделать это в период с мая 2015 года по август 2016 года. Еще одним создателем сотрудники ФСБ считали неустановленное лицо с позывным Тимофей, найти которого не удалось, уголовное дело в отношении него выделено в отдельное производство.

Следователи считали, что к июлю 2016 года в Пензе появилось еще одно террористическое подразделение — подгруппа «Восход», которую сформировал Илья Шакурский. Ячейки террористического сообщества, по версии ФСБ, появлялись и в других регионах страны. Это позволило вывести расследование на межрегиональный уровень.

Подсудимые заявили, что никакого террористического сообщества не существовало, а «Восход» и «5.11» — это названия страйкбольных команд.

Позиция обвинения
Подсудимые состояли в группах с названием «5.11» и «Восход», организаторами которых были Дмитрий Пчелинцев с Ильёй Шакурским. Под видом игры в страйкбол они тренировались свергать власть.

Оперативник ФСБ Вячеслав Шепелев сказал, что в мае 2015 года получил оперативную информацию о деятельности террористической группы «5.11» под руководством Пчелинцева. Проверка показала, что в состав группы входили Шакурский (разведчик) и Андрей Чернов (связист). В дальнейшем к группе примкнул Арман Сагынбаев (инженер группы).

К июлю 2016 года Шакурский сформировал подгруппу «Восход», включив туда Егора Зорина (тактик) и Василия Куксова (связист).

Весной 2017 года участники подготовили схроны с оружием и боеприпасами.

При задержании Сагынбаев написал явку с повинной, где заявил о существовании террористического сообщества «Сеть»*.

В марте 2017 года участники «Сети»* в одной из квартир в Петербурге подтвердили готовность к насильственному изменению конституционного строя в России через теракты. Свидетель Зорин видел на этой квартире Шакурского, Пчелинцева, Чернова и Максима Иванкина. По его словам, основная цель создаваемых групп заключалась в том, чтобы при начале народных волнений не давать сотрудникам правоохранительных органов подавлять митинги и восстания.

Сокамерники Пчелинцева под псевдонимами Зайцев и Волков сказали, что в СИЗО Пчелинцев говорил, что недоволен олигархическим режимом во главе с Путиным и что есть группа, в составе которой он тренировался и хотел устроить Майдан.

«Пчелинцев говорил, что наступит революция, необходимо будет стрелять в сотрудников правоохранительных органов, заставлять их бояться, чтобы они не выступили с оружием против народа. Для этого они проводят совместные тренировки, имеют в наличии самодельные „зажигалки“ и гранаты в тайниках, часть из которых не успели перепрятать, и их обнаружили сотрудники ФСБ».

Позиция защиты
Большинство подсудимых признали существование групп «5.1» и «Восход». Но, по их словам, это были условные названия команд на играх в страйкбол, они так и не поняли, в чем заключался их терроризм.

Пчелинцев отрицал свою причастность к созданию террористического сообщества и участию в нем, назвал обвинение неконкретизированным и необоснованным. Человека с позывным Тимофей видел не более четырех раз. Пояснил, что на играх в страйкбол команда условных антифашистов носила название «Восход», а команда условных неонацистов — «5 ноября» (по аналогии с признанной экстремистской и запрещенной в России неонацистской группировкой «Артподготовка»).

Куксов сказал, что ходил в походы и играл в страйкбол всего несколько раз, в последний раз — в январе 2017 года. Это подтвердила его жена.

Специалист по страйкболу Константин Петрушко пояснил суду, что «5.11» — это бренд фирмы, выпускающей специализированную одежду, часто используемую игроками.

Правозащитник Лев Пономарёв пояснил, что анархисты стремятся к самостоятельности, не признают принципа подчиненности в обществе, не преследуют цели создания собственного государства, а вегетарианцы вообще не приемлют насилия.

Чернов, Шакурский, Пчелинцев и Иванкин отрицали свое участие в съезде «Сети»* в Петербурге. Пчелинцев говорил, что на квартире проходил не съезд террористической организации, а семинар по консенсусу.

Сагынбаев отказался от явки с повинной и заявил, что написал ее под давлением сотрудников ФСБ, опасаясь за свою жизнь и жизни своих близких.

Что решил суд
Суд посчитал обвинительное заключение «корректным», «логичным» и «ясным для понимания». Лидирующую роль Пчелинцева и Шакурского суд увидел в показаниях свидетелей Игоря Шишкина, Лианы Рожиной, Фархата Абдрахманова и секретного свидетеля под псевдонимом Кабанов.

Суд не согласился с доводом подсудимых о том, что название «5.11» связано с брендом одежды, а не с террористической группой.

«Совокупность доказательств безусловно свидетельствует о роли Пчелинцева как создателя и руководителя террористического сообщества „5.11“ и „Сеть“*, Шакурского как руководителя подгруппы „Восход“, участии Чернова и Куксова в роли связистов групп, Иванкина в качестве разведчика, Кулькова в качестве медика, а Сагынбаева в роли сапера. Подсудимые осознавали истинные цели и задачи занятий и свою роль в участии в противоправной деятельности».
Страйкбол — это вид спорта, имитация военных действий, максимально приближенная к реальности. Игры проводятся по разным сценариям с использованием страйкбольного оружия, пиротехники, формы и снаряжения по подобию военизированного подразделения. По версии обвинения, под видом игр в страйкбол Дмитрий Пчелинцев и Илья Шакурский отбирали членов террористического сообщества и готовили их к насильственному свержению власти. Суд с этим согласился.

Позиция обвинения
Все подсудимые выезжали на тренировки под видом игры в страйкбол. Но на самом деле они оттачивали навыки владения боевым оружием, учились штурмовать здания, передвигаться в условиях боя.

В ноутбуке Шакурского есть видеофайлы, где фигуранты «Сети»* стреляют из огнестрельного оружия.

Ряд свидетелей (Григорий Филатов и Руслан Емельянов) подтвердили суду, что иногда участники этих игр стреляли из охотничьего ружья по мишеням.

По словам основателя страйкбола в России Константина Петрушко, это нельзя назвать игрой в страйкбол, поскольку стрельба боевыми патронами категорически запрещена.

Свидетель Егор Зорин сказал на суде, что на таких тренировках ему предлагали осваивать тактико-специальные навыки, чтобы быть готовым поддержать народные массы после начала волнений. Каждый член группы изучал информацию по своей специальности и знакомил с ней товарищей. На тренировках использовали коктейль Молотова, отрабатывали штурм зданий, транспортировку раненых, тактику передвижения в лесу.

Оперативник ФСБ Вячеслав Шепелев сказал, что летом 2016 года Пчелинцев и Шакурский начали активно тренироваться и вовлекать в состав группы других членов анархистской среды. Страйкбольные тренировки служили, с его слов, «маскировкой»:

«Занятия проводились под видом игры в страйкбол, привлекались новые люди, в процессе тренировок выяснялось отношение человека к анархистскому движению и действующей власти, готовность к переменам в стране. В дальнейшем с лицом начиналась работа по введению в идеологию».

Позиция защиты
Страйкбол для подсудимых был видом активного отдыха. Подготовка к насильственному свержению конституционного строя — это фантазии сотрудников ФСБ.

Михаил Кульков заявил, что никогда не играл в страйкбол и не посещал тренировки.

Специалист по страйкболу Петрушко сказал, что зимой допустимо использование незаряженного гладкоствольного оружия. Также допустимо изготавливать бутылки с зажигательной смесью, если нет умысла повредить чужое имущество.

Бывшая жена Пчелинцева Ангелина рассказала, что криминала в этих играх не было: состав участников постоянно менялся, информация об играх размещалась в соцсетях в открытом доступе, участники закрывали лица масками или платками, чтобы защититься от пластиковых пуль, иногда она снимала игры на фото и видео. После задержания мужа оперативник ФСБ Шепелев якобы убеждал ее дать показания, что Пчелинцев — опасный преступник и готовил государственный переворот, адвокат ему не нужен.

Что решил суд
Суд признал «защитной позицией» слова подсудимых об активном отдыхе.

«Неоднократные выезды подсудимых в лесные массивы проводились именно в целях получения ими навыков обращения с оружием и боеприпасами, отработки приемов тактических действий при захвате зданий и сооружений, рукопашного боя, изготовления самодельных зажигательных смесей (коктейль Молотова), оказания первой медицинской помощи при ранениях. Целью получения указанных специальных навыков является оказание вооруженного сопротивления представителям правоохранительных органов и органов власти путем осуществления террористической деятельности, о чем свидетельствует в том числе и проведение занятий по идеологической подготовке участников, что не соответствует установленным правилам игры в страйкбол».
В основу дела «Сети»* легли признательные показания Дмитрия Пчелинцева и Ильи Шакурского о создании террористического сообщества. В дальнейшем они заявили, что сотрудники ФСБ выбили эти показания при помощи пыток.

Следователи говорили в суде, что недозволенных методов к задержанным не применяли.

Суд пришел к выводу, что фигуранты «Сети»* придумали историю о пытках в рамках линии защиты и что признательные показания они давали добровольно. В основу приговора эти показания суд так и не положил, сославшись на другие доказательства вины.

Позиция обвинения
Проверку заявлений фигурантов о пытках и избиениях при задержании проводили сотрудники военных следственных отделов СК по Санкт-Петербургскому и Пензенскому гарнизонам. По всем жалобам они отказали в возбуждении уголовных дел «за отсутствием события преступления».

В феврале 2018 года, сразу после того как Шакурский и Пчелинцев подали жалобы о пытках, к ним в СИЗО приходили член пензенской Общественной наблюдательной комиссии Юрий Краснов и региональный уполномоченный по защите прав человека Елена Рогова. Но задержанные не сообщили им о насилии. Рогова пояснила на суде, что у Пчелинцева было покраснение на лбу, которое он отнес к бытовой травме. Только при повторном посещении Пчелинцев и Шакурский подтвердили Роговой применение пыток и зарисовали, где это было. Администрация СИЗО-1 Пензы сообщила, что невозможно изучить видеозаписи с камер и видеорегистраторов сотрудников учреждения за период с октября 2017 по февраль 2018 года, поскольку они хранятся не более одного месяца.

Судмедэксперт Пензенского областного бюро судебно-медицинской экспертизы Татьяна Молчанова сказала, что следы электротока нельзя обнаружить, если прошло много времени.

Позиция защиты
Пчелинцев с Шакурским оговорили себя и других подсудимых, потому что их пытали электрическим током. К проверке их жалоб военный следственный отдел СК отнесся формально.

Пчелинцев рассказал, что его трижды пытали в четвертом корпусе пензенского СИЗО-1, в камере №52, и пропускали ток из динамо-машины через провода, присоединенные к большим пальцам ног. Это делали сотрудники ФСБ, переодетые в форму заключенных.

Ангелина Пчелинцева говорила, что на одном из свиданий видела на теле мужа кровоподтеки и ссадины, муж сообщал, что не выдержит пыток.

Илья Шакурский заявил, что его пытали электрическим током в ноябре 2017 года. После того как он подал жалобу, сотрудники военного следственного отдела СК не стали назначать судебно-медицинскую экспертизу, изучать записи видеокамер СИЗО и опрашивать сокамерников.

Кроме того, об избиениях во время задержания рассказали Андрей Чернов и Василий Куксов (кровь на его лице и одежде видела жена Елена Куксова).

Арман Сагынбаев заявил, что при задержании в Петербурге его били электрошокером и требовали дать признательные показания, а в пензенском СИЗО угрожали изнасиловать подругу, прийти к бывшей жене и дочери.

Подсудимые не могли сразу заявить о пытках, потому что опасались за свою жизнь, ждали привлечения внимания и создания общественного резонанса.

Судмедэксперт и кандидат медицинских наук, профессор РАН Владимир Щербаков доказал, что следы воздействия электротоком можно обнаружить даже спустя длительное время.

Что решил суд

В приговоре суд исходил из того, что представители ОНК телесных повреждений у подсудимых не видели, а обстоятельства применения недозволенных методов ведения следствия известны только со слов Пчелинцева, Шакурского и Сагынбаева. Следы воздействия электротоком не зафиксированы ни в одном из медицинских документов.

По мнению суда, это исключает возможность дальнейшего проведения судебно-медицинской экспертизы, которая могла бы подтвердить или опровергнуть рассказы подсудимых. Суд не принял ссылку адвокатов на заключение профессора Щербакова о возможности проведения судебно-медицинской экспертизы, поскольку максимальная давность обнаружения электрометок в этом документе составляет семь месяцев — этот срок истек еще в 2018 году.

«Суд приходит к выводу о том, что заявления подсудимых о применении к ним недозволенных методов ведения следствия являются надуманными, данными в соответствии с избранной защитой позицией. Суд расценивает их как намеренное введение в заблуждение общественности, направленное на дискредитацию собственных первоначальных показаний и придания уголовному делу значительного общественного резонанса».

* * *
В начале судебного следствия суд не собирался трогать тему пыток, но под конец процесса запросил материалы проверок и изучал их несколько заседаний подряд. Фигуранты объявили голодовку и отказывались ее прекращать, пока суд не исследует эти материалы.
По версии следствия, террористическое сообщество финансировалось за счет продажи наркотиков. В одном из телефонов, изъятых у Андрея Чернова, следователи обнаружили адреса закладок наркотических средств. Чернов заявлял, что не имел к этому отношения и что телефон принадлежал другому человеку. Суд ему не поверил и признал виновным по статьям 30 и 228.1 Уголовного кодекса РФ («Покушение на незаконный сбыт наркотических средств»).

Позиция обвинения
По адресам в телефоне Чернова следователи обнаружили наркотические вещества. Его обвинили в совершении преступления, предусмотренного статьей 228.1 Уголовного кодекса РФ («Незаконный сбыт наркотических средств»).

В июне 2018 года сотрудник ФСБ обследовал 153 участка местности, которые были указаны в телефоне ALCATEL, изъятом у Чернова. В пяти местах удалось обнаружить свертки в изоленте черного цвета с наркотическим веществом общей массой 6,69 г.

Позиция защиты
Чернов занимался ремонтом телефонов. Изъятый телефон ALCATEL за несколько дней до задержания ему дал для перепрошивки знакомый по имени Тимофей, который, по версии следствия, являлся одним из создателей «Сети»* и настоящее имя которого установить не удалось.

Чернов не распространял наркотики. Его родная сестра Юлия Зюзина сказала суду, что через пять дней после задержания брата видела его активный аккаунт в интернете. По мнению защиты, следователи использовали изъятые телефоны без его ведома.

Адвокат усомнился, что сотрудник ФСБ смог обследовать 153 участка местности всего за 12 часов 45 минут и с участием понятых.

Что решил суд

Суд пришел к убеждению, что телефон ALCATEL принадлежал именно Чернову, поскольку подробности из хранившейся там переписки соответствовали фактам его личной жизни. В частности, в телефоне хранилась переписка, в которой пользователь с ником waifuclub 23 сентября 2017 года сообщал об изъятии ноутбука сотрудниками службы безопасности по месту работы (у Чернова действительно изымали планшетный компьютер, которым было запрещено пользоваться на рабочем месте). 17 октября 2017 года этот же пользователь сообщал о приеме у стоматолога (заведующая отделением №5 Пензенской стоматологической поликлиники подтвердила, что Чернов был в этот день на приеме).

* * *
Телефон Чернова изъяли 9 ноября 2017 года. Но в суде выяснилось, что последние изменения в его содержимое вносились 13 ноября.

Обвиняемыми по статье 228.1 Уголовного кодекса РФ о наркотиках также проходили фигуранты дела «Сети»* Максим Иванкин и Михаил Кульков. Сотрудники полиции задержали их вечером 30 марта 2017 года и изъяли 31 сверток с наркотическим веществом общей массой 8,608 г. На суде Иванкин и Кульков признали свою вину.
Одним из главных доказательств террористической деятельности фигурантов «Сети»* следствие посчитало тексты и видеофайлы, которые обнаружили на изъятых электронных носителях. Подсудимые заявили, что авторы файлов — сами сотрудники ФСБ, которые после задержаний и обысков получили доступ к их ноутбукам, компьютерам и переносным жестким дискам.

Позиция обвинения
При обысках у Ильи Шакурского, Василия Куксова, Дмитрия Пчелинцева и Армана Сагынбаева изъяли электронные носители с файлами, в которых были инструкции по свержению конституционного строя насильственным путем.

На ноутбуке Шакурского обнаружили большое количество файлов, содержавших призывы к революции и необходимости первыми нанести удар по институтам власти, переписку о создании подпольной группы, поиск путей отхода в Курдистан, инструкции по минированию и массу других файлов по этой теме.

На переносном жестком диске Сагынбаева обнаружили файл с описанием структуры «Сети»*, ее целей, задач, способов связи, форм и методов деятельности отрядов, подготовки участников, методов конспирации и вербовки новых членов, а также файлы с описанием различных способов изготовления СВУ и зажигательных смесей.

На ноутбуке Пчелинцева обнаружили большое количество аудио- и видеофайлов со сценами поджога здания территориальной избирательной комиссии в Уфе и офиса «Единой России» в Москве, участковых пунктов милиции, районных военкоматов, автомобилей сотрудников ФСБ, полиции.

В компьютере Куксова обнаружили инструкции по изготовлению взрывчатых веществ и детонаторов, применению ручных гранат при штурме зданий, минированию автомашин. На планшете Куксова нашли переписку про саперное дело, способы ухода от слежки и прочее.

Позиция защиты
Подсудимые и их адвокаты заявляли о провокации сотрудников ФСБ, которые, по их мнению, исказили содержимое электронных носителей.

Осмотреть диск Сагынбаева и ноутбук Пчелинцева в судебном заседании не удалось, поскольку они вышли из строя во время хранения в ФСБ.

При осмотре ноутбука Шакурского в сдуе нашли не все файлы, о которых говорилось в протоколах осмотра.

Сам Шакурский сказал суду, что с большей частью файлов он впервые ознакомился в кабинете следователя и что до ареста их не было в ноутбуке. Он предположил, что некоторые файлы сохранялись автоматически при просмотре в мессенджере Telegram и были восстановлены из удаленных, не представлявших для него интереса.

Шакурский обратил внимание суда на то, что последние изменения в некоторых электронных папках обозначены 2018 годом, то есть после его задержания.

Независимый технический эксперт Игорь Михайлов сказал, что файл «Положение» (свод «Сети»*) последний раз подвергался модификации 14 декабря 2017 года (после ареста Шакурского). На диске, упакованном в конверт №18, метаданные файлов указывают на автора «Шепелев» (фамилия оперативника ФСБ).

Что решил суд

Суд положил в основу приговора данные протоколов осмотра из уголовного дела и согласился с тем, что на ноутбуке Пчелинцева и жестком диске Сагынбаева действительно хранились указанные файлы. Суд исходил из того, что на тот момент они были исправны, документы на них открывались.

Содержимое системного блока и планшетного компьютера Куксова на судебном заседании не изучалось, поскольку подсудимый и его адвокат таких ходатайств не заявляли.

Суд не нашел противоречий в замечаниях специалиста Игоря Михайлова о том, что файлы в ноутбуке Шакурского редактировались после его ареста.

«Доводы стороны защиты и подсудимых о намеренных действиях сотрудника ФСБ Шепелева, якобы исказившего данные файлы, являются несостоятельными. Файл „Положение“ получен при снятии с жесткого диска, изъятого у Сагынбаева, и, как иные файлы, был скопирован на иные носители, что не свидетельствует об их искажении в первоначальных носителях».

* * *
Адвокаты отмечали, что большинство изъятых видеофайлов и фотографий с так называемых тренировок были сделаны до мая 2015 года. То есть до того, как Пчелинцев, по версии обвинения, задумал создать террористическое сообщество.

В питерском процессе по делу «Сети»* адвокаты нашли противоречия с пензенским. Суды настаивают, что процессы не связаны между собой.

По материалам дела в Петербурге, файл «Съезд-2017» нашли у Шакурского на ноутбуке марки Lenovo. Это следует из протокола осмотра от 16 марта 2018 года следователя пензенского УФСБ Валерия Токарева. А в материалах пензенского дела говорится, что файл «Съезд-2017» нашли у Шакурского на ноутбуке марки Toshiba 20 февраля 2018 года, протокол составил следователь Матюхин.

Адвокат Шакурского подтвердил, что на суде в Пензе подробно исследовали ноутбук Toshiba, ноутбук Lenovo был пустой. Во время допроса по видеоконференцсвязи на судебном процессе в Петербурге Токарев пояснил эти нестыковки тем, что «файл [„Съезд-2017“] мог быть на обоих носителях».

В августе военные следователи начали проверку по данному факту в отношении следователя Токарева.
Одним из оснований для немедленного ареста Дмитрия Пчелинцева стало его обвинение в незаконном хранении и перевозке боеприпасов (часть 1 статьи 222 Уголовного кодекса РФ). При обыске его автомобиля сотрудники ФСБ обнаружили две боевые гранаты Ф-1 и два запала к ним. Пчелинцев заявил, что ему их подбросили.

Позиция обвинения
Пчелинцев хранил и перевозил боеприпасы под задним сиденьем своего автомобиля.

Оперативник ФСБ Вячеслав Шепелев утверждал, что гранаты в автомобиль Пчелинцева никто не подбрасывал. Пчелинцев лично открывал автомобиль в присутствии понятых.

По словам понятой Виктории Герасимовой, вначале осмотрели багажник, потом сняли обшивку с дверей, а затем подняли заднее сидение, под которым обнаружили гранаты.

Позиция защиты
Сотрудники ФСБ намеренно подложили гранаты в автомобиль Пчелинцева, чтобы иметь основания для его задержания.

На изъятых гранатах и запалах не было биологических следов и отпечатков пальцев Пчелинцева.

Машину обыскивали в последнюю очередь, после квартиры. Во время обыска квартиры сотрудники ФСБ могли взять ключи от автомобиля и подложить туда боеприпасы. Супруга Пчелинцева Ангелина сообщила, что автомобиль не был оборудован охранной сигнализацией и что последний раз им пользовались за две недели до задержания.

Что решил суд
Суд не поверил доводам Пчелинцева о подброшенных гранатах, назвал их объективно не подтвержденными и несостоятельными. По мнению суда, версия о провокации сотрудников ФСБ опровергается совокупностью исследованных доказательств.

«Отсутствие на изъятых гранатах и запалах биологических следов и отпечатков рук Пчелинцева согласуется с инструкцией участников сообщества, исследованной в ходе судебного заседания, о недопустимости оставления биологических следов на оружии».
По версии следствия, взрывные устройства для террористического сообщества «Сеть»* изготавливал Арман Сагынбаев: компоненты для их производства (алюминиевую пудру и аммиачную селитру) изъяли на его съемной квартире в Петербурге. Сагынбаев заявил, что такие же компоненты используются для выращивания овощей. По его словам, он занимался овощеводством, а не терроризмом. Суд ему не поверил.

Позиция обвинения
Сагынбаев изготавливал взрывные устройства и обучал этому других членов «Сети»*.

Сотрудники ФСБ изъяли на квартире Сагынбаева металлическую емкость с алюминиевой пудрой, четыре упаковки с аммиачной селитрой, электронные будильники, пару тканевых перчаток и армейский разгрузочный жилет. На пакете с селитрой, перчатках и разгрузочном жилете обнаружили биологические следы Сагынбаева.

Секретный свидетель под псевдонимом Кабанов рассказал, что Илья Шакурский познакомил его с Сагынбаевым в январе 2017 года как со специалистом по взрывному делу.

«Сагынбаев выразил готовность обучать его [Кабанова] в том числе навыкам изготовления СВУ. По интернету обучал его, рассказывал о типах взрывчатых веществ, их составе и способе изготовления в бытовых условиях. За плату предложил изготовить детонатор для СВУ, который будет срабатывать при запуске с телефона. В марте 2017 года в Петербурге учил изготавливать СВУ из аммонала, показал простейшие схемы изготовления детонаторов. Обещал снабдить алюминиевой пудрой как одним из компонентов взрывчатого вещества».

Позиция защиты
Сагынбаев использовал аммиачную селитру и алюминиевую пудру для выращивания овощей. Он был и остается убежденным вегетарианцем со школьных лет.

Сагынбаев пояснил, что аммиачная селитра нужна как удобрение, а алюминиевая пудра — как светоотражающий элемент.

Он предположил, что электронные будильники могли оставить предыдущие жильцы.

С неонацистом "Кабановым" (Владом Добровольским) он начал общаться в январе 2017 года по просьбе Шакурского, который хотел раскрыть деятельность нацистской группировки в Тюмени.

Что решил суд
Суд назвал «надуманными» доводы Сагынбаева о сельскохозяйственном назначении аммиачной селитры и алюминиевой пудры. Из заключения экспертов ФСБ следует, что их можно использовать в качестве основных компонентов при изготовлении аммиачно-селитренных взрывчатых веществ.
Во время обысков сотрудники ФСБ изъяли у подсудимых и их знакомых несколько коробок с книгами. По версии обвинения, эта литература могла стать идеологической основой для террористического сообщества «Сеть»*. Эксперты со стороны защиты назвали такой вывод научно необоснованным. В судебном заседании вскрылись существенные противоречия в показаниях об изъятии запрещенной литературы.

Позиция обвинения
Подсудимые читали книги, в которых содержатся призывы к свержению власти и оправдание разрушительных действий.

В ноябре 2017 года к знакомой Дмитрия Пчелинцева Алёне Машенцевой пришли сотрудники ФСБ и передали записку от Пчелинцева с просьбой вернуть книги, которые он давал ее сожителю Евгению Смагину.

В первоначальных показаниях Машенцева говорила, что выдала две книги, замаскированные под «Учебник русского языка для 6-го класса» и «Затворник и Шестипалый» Виктора Пелевина. В судебном заседании выемку этих книг подтвердил сотрудник ФСБ Дмитрий Болтышев.

Смагин пояснил сотрудникам ФСБ, что Пчелинцев передал ему эти книги в сентябре 2017 года. При этом Пчелинцев говорил, что Россия недостаточно свободна, в эшелонах власти преобладает коррупция и воровство, простой народ живет в нищете, грядут перемены.

Позиция защиты
Эксперты Минюста в своем заключении допустили вольный пересказ изъятых текстов. Там нет призывов к терроризму, а некоторые книги подбросили сотрудники ФСБ.

На суде свидетель Машенцева заявила, что никаких книг сотрудникам ФСБ не выдавала, и отказалась от своих первоначальных показаний.

Свидетель Смагин на суде заявил, что содержание беседы с Пчелинцевым следователь изложил неверно.

По мнению экспертов-лингвистов Ростислава Прокопишина и Андрея Смирнова со стороны защиты, «эксперты [Минюста] при внешнем осмотре неточно описали книги, допустили неточность терминологии, собственный пересказ и иные нарушения, в связи с чем их заключение не соответствует методическим требованиям, а выводы являются необоснованными».

Что решил суд
Суд посчитал выводы экспертов ФСБ научно обоснованными и положил их в основу приговора.

Суд не поверил словам Машенцевой и Смагина о том, что следователь ФСБ исказил их показания.

«Показания свидетелей Машенцевой и Смагина, данные в ходе судебного следствия, являются противоречивыми, а поэтому суд кладет в основу приговора их показания, данные в ходе предварительного следствия, которые согласуются между собой и с другими доказательствами по делу».

* * *
В приговор не вошли замечания адвоката Оксаны Маркеевой о том, что экспертиза по книге «Русский язык для 6-го класса» находилась в распоряжении оперативника ФСБ Вячеслава Шепелева еще 10 марта 2017 года — за семь месяцев до возбуждения уголовного дела «Сети»*. Адвокат расценила это как провокацию оперативного сотрудника ФСБ.
Конспирация — один из признаков преступного сообщества, который позволил следователям ФСБ квалифицировать дело «Сети»* по статье 205.4 Уголовного кодекса РФ («Организация террористического сообщества и участие в нем»).

По версии обвинения, конспирация фигурантов «Сети»* выражалась в том, что они общались между собой через зашифрованные интернет-мессенджеры (в том числе Telegram), использовали прозвища и вымышленные имена. Подсудимые назвали это абсурдом.

Позиция обвинения
Подсудимые соблюдали меры конспирации, использовали зашифрованные фразы и электронные устройства, псевдонимы вместо настоящих имен, а также различные мессенджеры, содержащие протокол Jabber.

Фигуранты «Сети»* обращались друг к другу по прозвищам и вымышленным именам. Например, Дмитрия Пчелинцева звали Антоном, Илью Шакурского — Игорем или Спайком, Армана Сагынбаева — Андреем, Андрея Чернова — Близнецом и так далее.

Это подтвердили свидетели и переписка в интернет-мессенджерах.

По словам свидетеля Егора Зорина, ему и другим участникам «Сети»* запрещали рассказывать в повседневной жизни про организацию и ее тренировки.

Позиция защиты
Подсудимые вели открытый образ жизни и даже давали интервью журналистам. Закон не запрещал им использовать прозвища. В подавляющем большинстве интернет-мессенджеров используются механизмы шифрования информации, которые установлены изготовителем.

Пчелинцев пояснял, что все вымышленные имена были его сценическими псевдонимами, а общение посредством Jabber — распространенный способ коммуникации.

Арман Сагынбаев называл себя Андреем, потому что это имя ему дали при крещении.

Чернова называли Близнецом с детских лет, потому что у него есть брат-близнец.

Шакурский носил прозвище Спайк еще со школы, а псевдоним Игорь использовал во время выступлений на митингах и других антифашистских публичных мероприятиях, опасаясь мести неонацистов. Он общался через протокол Jabber и мессенджер Telegram, поскольку опасался, что его переговоры могут прослушать сотрудники отдела «Э», которые в 2013 году склоняли его работать против неонацистов.

Свидетели защиты Иван Финогеев и Людмила Райх сказали в суде, что Пчелинцев, Шакурский, Чернов, Иванкин и Куксов принимали активное участие в публичных акциях и социальных мероприятиях, о чем выходили сюжеты на телевидении. По мнению адвокатов, это свидетельствует о том, что конспирации не было.

Что решил суд
Вопреки доводам подсудимых об открытом образе жизни, суд пришел к выводу, что меры конспирации были. По мнению суда, об этом свидетельствует переписка в изъятых электронных устройствах, общение в интернете с использованием защищенных протоколов и «поездки в другие города на попутном транспорте».

«Из многочисленных фотоснимков, приобщенных по ходатайствам стороны защиты, усматривается, что социальные акции, проводимые подсудимыми, такие как „еда вместо бомб“, „дни вегана“ и иные, проводились на фоне информационных плакатов с надписями о критике в адрес государства, тратящего деньги на вооружение, а не для оказания помощи людям».
Одним из оснований для немедленного ареста Василия Куксова стало обвинение в незаконном хранении и перевозке оружия (часть 1 статьи 222 Уголовного кодекса РФ). Сотрудники ФСБ изъяли из его машины пистолет Макарова и пять патронов к нему. Куксов заявлял, что пистолет подбросили, вскрыв дверной замок машины.

Позиция обвинения
В своей машине Куксов хранил пистолет. Он был закреплен на пружинах под передним пассажирским сиденьем.

Оружие в машину Куксова никто не подбрасывал. По словам двух секретных свидетелей под псевдонимами Зайцев и Лисин, которые были сокамерниками Куксова, он сильно сожалел, что не успел спрятать оружие.

Позиция защиты
Сотрудники ФСБ намеренно подложили пистолет в машину Куксова, чтобы был повод его задержать.

Куксов перед обыском автомобиля обратил внимание на нестандартное положение личинки замка водительской двери. Он предположил, что автомобиль вскрывали и подбросили ему пистолет.

Понятой Ильдар Мударисов подтвердил, что при открывании водительской двери обратил внимание на странное положение замка, предположил, что он, возможно, «прокручен».

По словам понятого Сергея Сулина, дверь автомобиля была не заперта.

По словам одного из сокамерников Куксова, свидетеля Бориса Борисова, Куксов не говорил о том, что изъятый пистолет принадлежал ему, заявлял, что не имеет отношения к терроризму, жаловался на насилие при задержании.

Что решил суд
Суд не стал верить показаниям свидетеля Сулина о незапертой двери, сославшись на то, что они не соответствуют протоколу осмотра места происшествия. Как следовало из протокола, Куксов добровольно «открыл дверь» для осмотра. Замечаний от понятых к протоколу не поступало.

Факт возможного незаконного проникновения в салон автомобиля, по мнению суда, своего подтверждения не нашел.

«Эксперт-трасолог не обнаружил на внутренних поверхностях скважин и на поверхностях внутренних элементов дверных замков автомобиля каких-либо следов, характерных для механического воздействия какого-либо постороннего предмета».

* * *
По инициативе адвокатов в суде допросили двух экспертов ФСБ, которые исследовали пистолет, якобы принадлежавший Куксову.

Эксперт-баллист ФСБ Владимир Крылков сделал вывод, что пистолет «неисправен, но пригоден к стрельбе». Перепроверить выводы экспертиз ФСБ, по словам Крылкова и эксперта-химика ФСБ Андрея Володина, нельзя.

Почему для процесса по делу «Сети»* вообще оказалось важным, стреляли ли из пистолета Куксова на момент задержания — даже с учетом версии о подкинутом пистолете, — ни защитники, ни гособвинитель не поясняли.
Во время обысков сотрудники ФСБ изъяли у трех фигурантов дела «Сети»* зарегистрированные охотничьи ружья. По версии обвинения, их приобретали для насильственного свержения конституционного строя. Суд с этим согласился и отдал изъятые ружья войскам национальной гвардии.

Позиция обвинения
Подсудимые приобретали оружие и в дальнейшем могли использовать его для насильственного свержения конституционного строя.

На квартире Дмитрия Пчелинцева были изъяты два охотничьих карабина с патронами, ружье и два травматических пистолета.

В доме Ильи Шакурского в районном поселке Мокшан изъяли самозарядный охотничий карабин «Сайга» и камуфляжную одежду.

В квартире Андрея Чернова изъяли охотничий карабин «Вепрь» и 50 патронов к нему.

Позиция защиты
У подсудимых действительно было оружие, они приобретали его легально. Это не запрещено законом. Перед покупкой охотничьих ружей подсудимые получали справки в полиции, полиция оснований для отказа не видела.

Отец Пчелинцева рассказал, что в августе 2017 года оформил на сына охотничье ружье, поскольку тот хотел стать инструктором в стрелковом комплексе и участвовал в соревнованиях.

Сам Пчелинцев пояснял, что использовал оружие для практической и стендовой стрельбы.

Шакурский сказал, что планировал заняться охотой.

Чернов говорил, что купил карабин для занятий стрелковым спортом.

Что решил суд
Оружие и патроны, изъятые у Пчелинцева, Шакурского и Чернова, суд признал подлежащими конфискации с последующей передачей в территориальные органы Федеральной службы войск национальной гвардии. Единственное исключение сделали для пистолета Walter — его постановили вернуть бывшей жене Пчелинцева, которая доказала, что является его законным владельцем.

* * *
Из приговора суда следует, что легально приобретенное оружие было у четверых подсудимых: Пчелинцева, Шакурского, Чернова и Иванкина. Но изъяли его только у троих. Про ружье Максима Иванкина в приговоре есть информация, что он купил его «для обеспечения собственной безопасности от неонацистов». В реальности Иванкин говорил, что купил его для спортивной стрельбы. Информация про изъятие отсутствует. По версии интернет-издания «Медуза», именно из этого ружья в апреле 2017 года могли убить знакомого фигурантов Артёма Дорофеева в рязанском лесу.
Одним из оснований для немедленного ареста Ильи Шакурского стало обвинение в незаконном хранении оружия и взрывного устройства (часть 1 статьи 222 Уголовного кодекса РФ). При обыске на его съемной квартире сотрудники ФСБ обнаружили самодельное взрывное устройство, пакет с аммиачной селитрой, пистолет Макарова и восемь патронов к нему. Шакурский заявил, что все это ему подбросили.

Позиция обвинения
Шакурский хранил пистолет под диваном, а бомбу — под окном.

СВУ находилось в корпусе огнетушителя, горловина которого была перемотана изолентой красного цвета. В последующем эксперты обнаружили на изоленте биологические следы Шакурского.

Сотрудники ФСБ не подбрасывали пистолет и СВУ в квартиру Шакурского.

Изъятие СВУ и пистолета подтвердили понятые Дмитрий Салтанов и Дмитрий Грачев.

При этом, по словам Салтанова, пистолет лежал под диваном. По словам Грачева, он выпал из матраса.

Позиция защиты
Сотрудники ФСБ намеренно подбросили пистолет и СВУ в квартиру Шакурского, чтобы были основания его задержать.

По словам Шакурского, во время задержания у него отобрали ключи от квартиры, после чего оперативник ФСБ Вячеслав Шепелев подкинул туда пистолет и СВУ.

Подтверждением своей версии Шакурский считал отсутствие отпечатков пальцев на пистолете.

По словам его матери Елены Богатовой, на полу под диваном была пыль, а на пистолете пыли не было. Она рассказала, что СВУ в корпусе огнетушителя обнаружили под оконной нишей в кухне. Но за несколько часов до этого Богатова брала оттуда контейнеры для еды и огнетушителя не видела.

Происхождение биологических следов на изоленте СВУ Шакурский назвал «манипуляцией сотрудников правоохранительных органов, перемещавших его [СВУ] по полу квартиры».

Что решил суд
Доводы Шакурского о подброшенном оружии и СВУ «полностью опровергаются исследованными судом доказательствами».

Суд посчитал, что никто не мог незаметно проникнуть в квартиру, потому что напротив жила мама Шакурского и следила за порядком.

«Слова Богатовой о том, что она проживает с сыном на одной площадке и регулярно производила уборку, суд расценивает как безусловное препятствие незаконному проникновению в квартиру посторонних лиц. Судом установлено, что обыск произведен в полном соответствии с требованиями УПК. Понятые пояснили, что дверь в квартиру открывалась в их присутствии, они не видели, чтобы туда что-то проносили и подбрасывали».
За год до появления дела «Сети»* Илья Шакурский начал общаться с человеком, который записывал разговоры на диктофон, а затем появился в материалах уголовного дела как секретный свидетель «Кабанов». Запись разговоров помогла следователям заявить о существовании террористической группы, которая обладает огнестрельным оружием и готовится к революции. По словам Шакурского, он специально вел эти разговоры и тоже записывал их на диктофон. Шакурский считал своего собеседника неонацистом и хотел его в дальнейшем разоблачить. Однако «Кабанов», по словам подсудимого, оказался провокатором ФСБ, и после обыска на квартире Шакурского записи разговоров с ним исчезли из телефона.

Позиция обвинения
Шакурский подыскивал новых членов для своей террористической группы и не скрывал подготовку к насильственному свержению конституционного строя.

Секретный свидетель «Кабанов» сказал, что познакомился с Шакурским летом 2016 года на почве увлечения страйкболом.

В дальнейшем Шакурский говорил ему, что недоволен действующей властью, его команда регулярно тренируется, изучает выживание, практикуется в стрельбе из оружия, при наступлении революционных событий они готовы применить оружие против органов правопорядка, допускал разделение России на несколько автономных регионов.

По заключению экспертов ФСБ, в аудиозаписи разговоров не выявлено признаков речевого воздействия друг на друга и усматриваются высказывания о подготовке к грядущей революции в России. Признаков монтажа на спорных фонограммах не нашли.

Позиция защиты
Шакурский намеренно вводил «Кабанова» в заблуждение и продолжал с ним переписку, чтобы разоблачить группу неонацистов. «Кабанов» оказался провокатором ФСБ.

Шакурский заявил, что изначально считал «Кабанова» (он же — Добровольский и Гресько) неонацистом и общался с ним, чтобы изобличить деятельность неонацистской группировки и опубликовать статьи.

Свидетель Мария Якупова сказала, что в 2015–2016 годах ходила с Шакурским в походы.

Аналогичные показания дали свидетели Михаил Гундорин и Юрий Казымов.

Заключение экспертов ФСБ об отсутствии признаков монтажа в фонограммах анализировал специалист криминалистической лаборатории из Петербурга Герман Зубов. Он обратил внимание суда на то, что анализ свойств и метаданных аудиофайлов был неполным, не было научной обоснованности. По его словам, фонограммы не оригинальные и получены в результате модификации, в том числе деления на части девяти первичных фонограмм.

Что решил суд
По мнению суда, заключение экспертов ФСБ об отсутствии монтажа в фонограммах не противоречит выводам эксперта Зубова, который назвал это заключение неполным.

«Доводы Шакурского о принадлежности свидетеля Кабанова к радикальной неонацистской группировке, который одновременно является агентом-провокатором УФСБ, суд находит несостоятельными. Показания свидетеля Кабанова в совокупности с исследованной аудиозаписью и печатным текстом переговоров, заключения экспертов позволяют суду прийти к выводу о том, что участники разговоров о насильственном изменении конституционного строя в РФ, наличии для этого подготовленных групп людей, оружия и СВУ вели их добровольно и по собственной инициативе, что исключает возможность наличия элемента провокации».

Террористическое сообщество — это группа лиц, заранее объединившихся для осуществления террористической деятельности (статья 205.4 Уголовного кодекса РФ). Под созданием такого сообщества Уголовный кодекс подразумевает набор действий, к которым можно отнести «приискание участников». То есть вербовку.

В материалах уголовного дела есть показания двух свидетелей, которых якобы вербовали Дмитрий Пчелинцев и Илья Шакурский. На суде эти свидетели от своих показаний отказались.

Несмотря на это, суд пришел к выводу, что вербовка все же была.

Позиция обвинения
Пчелинцев и Шакурский приискивали новых людей для участия в террористическом сообществе. Они убеждали их в том, что нужна революция, и призывали выжидать нужный момент.

Свидетель Антон Шульгин из районного поселка Мокшан заявил на допросе у следователя, что с 2016 года Шакурский стал чаще приезжать в Мокшан, говорил о митингах как о бесполезной трате времени и что нужны радикальные меры для свержения прогнившего порядка в России, подтверждал готовность выехать в Москву для свержения действующей власти, если начнется революция, рекомендовал соблюдать конспирацию, подыскивать единомышленников, сплачиваться, заниматься спортом и выжидать момент, когда можно свергнуть власть для установления анархии и создания коммуны.

В 2016 году свидетель Максим Симаков работал с Дмитрием Пчелинцевым в ресторане. В своих первоначальных показаниях Симаков говорил, что Дмитрий Пчелинцев призывал вооруженным путем менять власть в стране. Позже Симаков узнал от других сотрудников ресторана, что Пчелинцев называл его членом своей организации, которая занимается свержением органов власти вооруженным путем. По мнению Симакова, тем самым Пчелинцев хотел привлечь в свои ряды сотрудников ресторана. После этого случая Симаков прекратил общение с Пчелинцевым.

Позиция защиты
Пчелинцев и Шакурский не приискивали новых членов для террористического сообщества и не вели разговоров про необходимость революции.

На суде свидетель Антон Шульгин отказался от своих показаний следователю. По его словам, 19 октября 2017 года сотрудники ФСБ провели у него обыск и допрашивали в ночное время в присутствии отца, поскольку на тот момент Шульгин был несовершеннолетним. Показаний о противоправной деятельности Шакурского, связанной с насильственным изменением государственного строя, Шульгин не давал.

Свидетель Максим Симаков оглашенные показания о разговорах по свержению власти тоже не подтвердил. По его словам, они говорили с Пчелинцевым только о плохих дорогах.

Что решил суд
Суд положил в основу приговора те показания, которые Антон Шульгин и Максим Симаков давали на предварительном следствии.

Новые показания Симакова суд расценил критически, «как данные из чувства товарищества».

Суд исходил из того, что заявление свидетеля Шульгина о применении недозволенных методов проверили должностные лица военного следственного отдела СК России по Пензенскому гарнизону, факты не подтвердились.