Почему школы не user-friendly и как это изменить. Отвечают педагоги из Ярославля и федеральный эксперт

«Наши школы не user-friendly»

«Наши школы как часть государственной системы образования ни капельки не user-friendly… Школы похожи на избирательные участки, прокуратуры, арбитражные суды. Одним словом, на места, где мне лично не хотелось бы ежедневно проводить свое время» — так начала свой пост о школах куратор социокультурных проектов из Ярославля Юлия Кривцова.

Юлия описала, как на сайтах школ среди приказов, указов и положений трудно найти расписание уроков. Из документа о дополнительных занятиях невозможно понять, что на этих занятиях будут делать дети. Расписание складывается к середине сентября, из-за чего возникают проблемы с графиками семьи. Линейка на 1 сентября заставляет задуматься, зачем нужен этот ритуал: «Кому адресованы стихи из интернета, с радостью ли дети их учили, что я здесь и сейчас должна почувствовать?»

Пост Кривцовой набрал популярность у ярославских родителей. Они стали делиться опытом и наблюдениями, предлагать возможные варианты, которые сделали бы школы user-friendly (дружелюбными). Чтобы изучить тему глубже, редакция «7х7» предложила ярославцам заполнить анкету, поделиться основными претензиями к школьной системе, а затем обратилась к трем экспертам с просьбой прокомментировать эти претензии.

Итоги анкетирования

В анкете для родителей было три вопроса. Ответы показали следующее:

1. Довольны ли вы тем, как выстроена коммуникация между учителем и родителем, между учителем и учеником?

Родители, чьи дети учатся в начальной школе, довольны тем, как складывается коммуникация учителя и ученика, учителя и родителей. Недовольство начинается на этапе средней школы. Некоторые из родителей пока не готовы дать однозначный ответ, потому что сменили школу и еще знакомятся с новым учителем.

2. Что вы хотели бы изменить в школе, в которой учится ваш ребенок?

Родители отметили слишком большие учебные нагрузки, недостаток индивидуальной работы, формализм, отсутствие проектной работы. В лидеры вышел ответ об отмене школьной формы и большей свободе для детей. Были пожелания сделать ремонт в школах, поменять питание, добавить дискуссионные клубы, изменить методику преподавания иностранных языков, организовать тимбилдинг и нетворкинг для детей, сделать так, чтобы было больше прогулок и экскурсий.

3. Если бы у вас была возможность отдать ребенка в частную школу, вы бы сделали это? Почему?

Мнения по поводу частных школ разделились. Родители, которые выбрали вариант «нет», объяснили его отсутствием такой частной школы в Ярославле, которой они могли бы доверять. Родители, которые ответили «да», доверяют частным школам, но тоже не видят подходящих предложений в городе. Среди тех, кто ответил «да», есть те, кто однозначно отдаст второго ребенка в частную школу, и те, кто перевел ребенка в старших классах в коммерческую школу из-за хороших педагогов.

Разобрать «школьный вопрос» по пунктам мы попросили лидера Объединенного движения родителей и учителей России «Школа — наше дело» Артёма Соловейчика, заслуженного учителя Российской Федерации из Ярославля, лауреата премии президента РФ, победителя Всероссийского конкурса «Учитель года России» Михаила Нянковского, кандидата педагогических наук, доцента кафедры социальной педагогики и организации работы с молодежью ЯГПУ имени Ушинского, советника ректора Марину Зайцеву.

Не форма, а деловой стиль

Новый закон «Об образовании в Российской Федерации» действует с 2013 года. По нему школы сами определяют, что ученики могут носить. Однако позже Минобрнауки рекомендовало регионам ввести единые требования к школьной форме. По мнению министерства, одежда «должна соответствовать общепринятым в обществе нормам делового стиля и носить светский характер».

Анкетирование родителей показало, что многие недовольны навязанным стилем одежды: «В школьном возрасте формируется уверенность в себе, а недовольство собственным внешним видом не способствует этому. Детей заставляют носить форму, в которой они себе не нравятся». По данным областного департамента образования, форму вводят с одобрения родителей и учеников, а не только педагогов.

— Администрация образовательной организации может только обозначить, какого цвета и фасона форма должна быть, но не имеет права настаивать, чтобы родители покупали ее у конкретного производителя, — напомнила директор департамента Ирина Лобода.

Артём Соловейчик считает, что формы быть не должно, но есть школы, где нужны более формальные границы, а есть те, где стоит дать «легкости и энергии». Директор одной школы не может допустить форму, в то время как директору другой важно, чтобы дети видели разницу между академической средой и повседневным пространством. По словам Соловейчика, ни один из подходов нельзя считать лучше или хуже другого, однако «у нас в стране сейчас побеждает закон формы, потому что мы более формальны в отношениях с детьми в школе».

Михаил Нянковский пережил несколько эпох, связанных со школьной формой. Он помнит, как советская форма «уродовала и обезличивала детей», а отсутствие формы «больно ударило по малоимущим семьям». Современные требования Нянковский определяет как деловой стиль и считает, что он в школах необходим, при этом ребенок «должен нравиться себе и выглядеть нормально».

Марина Зайцева считает школьную форму необходимыми рамками, одной из опорных точек, напоминанием, что ребенок пришел в школу «поработать». Она утверждает, что вариативность кроя позволяет сохранить индивидуальность и сделать так, чтобы дети оставались довольными своим внешним видом.

Артём Соловейчик напомнил, что, если дети не нравятся себе в форме, вопрос стоит обсудить публично. И еще время от времени школы могут устраивать свободный от формы день:

— На это может пойти любая школа. Пусть будет два таких дня в месяц или каждую неделю по пятницам, чтобы у детей появилось ощущение, что можно и так и так.

Марина Зайцева думает, что такие дни — вопрос организации и умения договариваться.

Договариваться все сложнее

По словам родителей старшеклассников, контактировать с учителями в средней и старшей школе сложнее, чем в начальной.

Михаил Нянковский говорит, что проблема коммуникации между учителями и родителями не общее место. Благодаря интернету вопросы решаются быстрее, чем раньше, когда по любому поводу нужно было приходить в школу.

— Другое дело, что есть учителя, которые не очень хотят общаться, и есть родители, которые считают, что общение лично с ними — главный функционал учителя, — добавил он.

Нянковский напомнил, что у педагогов «нечеловеческая нагрузка, которая постоянно увеличивается».

Артём Соловейчик тоже назвал нагрузку учителей «преступно высокой». Он считает, что нужна общая обязательная ставка и хорошая учительская зарплата за эту ставку:

— У учителя появится время читать, лениться, лежать под пледом и приходить в школу счастливым.

Главная претензия детей, утверждает Соловейчик, заключается в том, что «их не слышат». И речь не о запросе, а о контакте. Если контакт есть, «понимаешь, где у него [ученика] жмет и не получается».

Марина Зайцева уверена, что школа меняется медленно, потому что в системе много людей, привыкших жить по-старому. «Реально что-то меняют» лишь некоторые из педагогов возраста 40+.

Большие нагрузки

Участники анкетирования «7х7» пожаловались, что дети слишком много времени делают домашние задания, часто не могут справиться с ними самостоятельно.

Михаил Нянковский согласен, что школьная программа по некоторым предметам слишком объемная, поэтому то, что не успели на уроках, дети получают в качестве домашнего задания. Он напомнил: семья воспитывает, школа обучает, и родители не должны подменять педагогов. А благодаря домашним заданиям школьники учатся работать самостоятельно.

Директор областного департамента образования Ирина Лобода подтвердила, что цель домашнего задания — научить ребенка справляться с задачами самому. От родителей просят только создать условия для этого: оформить комфортное рабочее место, поставить качественное освещение, наладить режим питания и дня. Если ребенок не справляется с домашним заданием, надо выяснить причины. Это могут быть пробелы в знаниях, недостаток мотивации, проблемы с памятью и усидчивостью.

По СанПиН в первом классе на домашнюю работу надо отводить час, во втором и третьем — полтора часа, в четвертом и пятом — два часа, в старших классах — до трех с половиной часов.

Частная школа как альтернатива

В частную школу ребенка отдало бы 73% ярославских родителей, которые участвовали в анкетировании «7х7». Некоторые добавили, что отправят в частное учебное заведение младшего ребенка, потому что на примере старших видят, как работает государственная система.

Марина Зайцева рассказала, что частная школа не может работать без лицензии, а ребенку все равно придется писать в государственной контрольные работы и сдавать экзамены. Она вспомнила вальдорфскую систему образования и систему Монтессори, которые предлагают детям выбирать занятия по интересам. Если вариативность частных подходов добавить в обычные школы, частные станут не нужны, уверена Зайцева.

При этом кандидат педагогических наук сказала, что отдельные учителя включают методики разных школ в свои программы, чтобы система обучения стала гибче. Но это условие необязательное — и поэтому то, что есть в одном классе, может не коснуться другого даже внутри одной школы.

Михаил Нянковский рассказал, что прямой зависимости между индивидуальным подходом к ребенку и формой собственности школы нет, не было и не будет. Разница, по его мнению, в том, что в частной школе родители платят деньги и «как бы получают право спрашивать с учителя», а учитель должен «выпрыгивать из штанов и хотя бы внешне давать некий результат».

— У государственной школы такое количество функций, обязанностей и начальников, что дай бог выполнить все обязанности и отчитаться перед всеми начальниками, — добавил Нянковский.

Нянковский считает, что в Ярославской области нет достаточного количества родителей, которые смогли бы долго оплачивать частное образование своим детям.

Артём Соловейчик допускает, что частная школа может стать альтернативой, хотя и среди них есть такие, которые гонятся за результатами: 100 баллов ЕГЭ, поступление в лучшие вузы мира. Он рассказал о государственных школах, которым «разрешают расцветать», где появляется ощущение «свободы и движения». Однако позже такие школы резко проверяют, могут снять директора:

— Даже если бы директор государственной школы хотел сделать что-то иначе, у него почти не остается для этого возможностей.

Позиция Михаила Нянковского заключается в том, что школы «создают не директора и не завучи»: для инновационной и новаторской школы нужна политическая воля — в том числе руководства региона, муниципалитета и локального образования.

Артём Соловейчик ответил на это следующее:

— Природа чиновничества уязвляет любую организацию до принципов: создать правила, проконтролировать их исполнение, наказать в случае неисполнения. Пока по-другому у нас чиновники не умеют.

Какой будет государственная школа через пять лет

Несмотря на то, что эксперты вспоминают позитивные примеры государственных школ, они не думают, что за этим будущее.

— Школы все больше закрываются в себе, а жизнь там становится все более формальной, — считает Артём Соловейчик.

В ярославском департаменте образования сказали, что «ученики должны понимать, где, как и для чего можно употребить на практике полученные знания». В будущем у детей будут развивать soft skills: коммуникабельность, умение работать в команде, эмоциональный интеллект, креативность. На вопрос, что нужно сделать, чтобы школа перестала быть закрытой системой и превратилась в дружественную среду, в департаменте не ответили.

Михаил Нянковский верит, что однажды школа станет пространством, куда дети захотят приходить. Для этого надо создать условия, чтобы ребенок мог получить ответ на любой вопрос, чтобы у него были в распоряжении лаборатории, информационные технологии и учителя. Роль учителя возрастет — именно он поможет школьникам ориентироваться в потоках информации, оперативно реагировать на ситуации и отсеивать фейки.

Марина Зайцева сказала, что деловой стиль, классно-урочная система и правила посещения школ останутся и в будущем. В школах появятся специалисты, ответственные за коммуникацию между педагогами и родителями. Они станут рассказывать о школьных событиях, регулировать конфликты, учить стороны договариваться.

Артём Соловейчик не видит светлого будущего для школ, потому что «из-за идеологии учитель не сможет преподавать так, как он думает и понимает»: «А ведь вся задача в том, чтобы дети вырастали авторами своей жизни, чтобы они были самостоятельными».