«Я их всех помню». Четверо подсудимых по делу о гибели 14 детей на Сямозере выступили в суде с последним словом

В Петрозаводском городском суде 21 января закончилось судебное следствие по делу о гибели 14 детей во время шторма на Сямозере в Карелии. С последним словом выступили четверо подсудимых: директор лагеря «Парк-отель „Сямозеро“» Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, инструктор Валерий Круподерщиков и и. о. руководителя карельского Роспотребнадзора Людмила Котович. Судья Александр Смирнов выслушал подсудимых и ушел в совещательную комнату для вынесения приговора, который он объявит 18 марта. «7x7» публикует выдержки из монологов подсудимых и мнения родителей погибших детей.

 

 

Анна Борисова, потерпевшая:

— Вы смеетесь? Никакого там нет раскаяния. Моя Маша в 12 лет могла спокойно доплыть до берега, но она не бросила своих друзей. Спасала их, булавкой им ноги колола. Я буквально перед отъездом булавку ей эту дала. Они не хотели идти в поход. У нас главный вопрос, почему в МЧС пытались дозвониться дети, а не взрослые? Им же было запрещено звонить, даже телефоны брать с собой. Представляете, они наперекор судьбе взяли телефон, дозвонились, в результате… от них весь мир отвернулся.

 

 

Вадим Виноградов, подсудимый:

— Уважаемый суд. Свое последнее слово я хотел бы начать с искренних извинений перед всеми потерпевшими и пострадавшими в этой трагедии. Простите меня, если сможете. Очень больно осознавать, что ты причастен к этой большой трагедии, в которой погибли дети. Мое чистосердечное раскаяние и желание помочь следствию — это прежде всего акт понимания ситуации и сопереживание людям, которые потеряли своих близких. Я разделяю их боль и тоже ее понимаю.

В 2011 году трагически погибла моя младшая сводная сестра. В начале 1990-х ее родители умерли, и мы с мамой взяли ее на воспитание. Она была намного младше меня и порой говорила, что я для нее не только как старший брат, но и как отец. А потом ее не стало, и эта боль в сердце до сих пор живет вопросом: почему так случилось? Для меня горько осознавать, что такую же боль доставил вам я.

Я еще раз прошу прощения у всех потерпевших за свои деяния и прошу суд разобраться во всех обстоятельствах дела и вынести законное и справедливое решение… И еще. Я их всех помню.

 

 

Валерий Круподерщиков, подсудимый:

— Уважаемый суд, на тот момент я считал, что я делаю все, что от меня зависело в этой ситуации. Больше добавить нечего.

 

 

Елена Решетова, подсудимая:

— Ваша честь, вменяемое мне обвинение касается оказания услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших по неосторожности смерть четырнадцати детей. Государственный обвинитель ссылается на нарушение мной норм федерального закона… Тем не менее с момента организации в 2008 году детское оздоровительное учреждение ООО «Парк-отель „Сямозеро“» работало не в правовом вакууме… Отмечу, что на любой отрицательный отзыв в материалах уголовного дела представлены десятки положительных отзывов о детском оздоровительном лагере, условиях проживания, питания, организации досуга, педагогах.

Уважаемые родители. То, что произошло 19 июня 2016 года, — несправедливо, неправильно, я бы сказала, дико. Я знала каждого из ребят, они все часть моей жизни. Мне очень жаль. Я приношу вам свои самые искренние извинения. Я глубоко уважаю ваши чувства. Понимаю, что никакой судебный процесс не облегчит боль утраты. Однако будет жестокой несправедливостью по отношению к памяти погибших, если наказание понесут те, кто не совершал нелепых ошибок. Не принимал беспечных решений, которые в совокупности обернулись чудовищной трагедией. Мы все рассчитываем на справедливое и объективное разбирательство.

Ваша честь, семьи погибших требуют наказать тех, кто должен был предотвратить гибель детей. Родители справедливо верят в то, что кто-то мог их спасти. Была ли этим человеком я, даже не догадывавшаяся о том, что детей вывели на воду? Имела ли я в условиях полной неосведомленности реальные возможности для оказания помощи как лично, так и путем вызова экстренных служб? Если ни от кого никаких сигналов бедствия, беспокойств, просьб о помощи я не получала?

Ваша честь, принесет ли моральное удовлетворение потерпевшей стороне, если ответственность за трагические последствия, ошибочные решения и просчеты понесут непричастные к ним лица? Будет ли установлена социальная справедливость после привлечения к ответственности невиновных? Сохраните в моем лице, в лице моих детей, в лице моей мамы, не дожившей до справедливого приговора, святую веру в правосудие.

 

 

Людмила Котович, подсудимая:

— Уважаемый суд, уважаемые участники процесса. Завершилось судебное следствие, и сегодня наступил день, когда я имею право как подсудимая на так называемое последнее слово. Готовясь сегодня к выступлению, я поймала себя на мысли, что в своей жизни мне приходилось читать лекции, выступать на семинарах, в совещаниях различного уровня, конференциях, в том числе международных. Но никогда я не могла предположить, что в моей судьбе будет такое выступление.

Уважаемый суд, Ваша честь, я не только не считаю себя виновной, я знаю, что я невиновна, меня не мучает совесть, мне не стыдно смотреть родителям в глаза. У каждого человека есть судьба, к пониманию этого приходишь в более зрелом возрасте. Каждому в своей судьбе дается испытание. Кому-то за что-то, кому-то для чего-то. Надеюсь и уверена, что все испытания, которые выпали на мою долю, мне даны ради чего-то.

Дочери меня поддерживают и переживают за меня безмерно. Младшая, учитывая свою профессию, как никто понимает всю суть происходящего. На Новый год она подарила мне маленькую хендмейд игрушку — ситцевого слоника с большими ушами — и сказала: «Мама, пусть это будет символом того, что тебя и вас услышат». Уважаемый суд, Ваша честь, я не буду просить, как другие подсудимые, ничего у суда. Я просто очень хочу, чтобы мы все, и я лично, были услышаны. Спасибо.

 

 

Валентина Романова, потерпевшая:

— Желательно, чтобы всех наказали. Вы знаете, это самое противное и самое обидное — они невиновны, это дети сами пошли в поход. Одна не взяла телефон, вторые побоялись звонить, третьи там москитные сетки только нашли, хотя если бы прошли по территории лагеря, увидели бы и лодки, и жилеты. Просто никто не хотел ничего видеть. Каждый по чуть-чуть, и случилось такое. Нужно все государственные органы, которые обеспечивают защиту детей, всех наказывать за это. В Москве у нас в департаменте соцзащиты говорят: «Я что, если мы детей отправляем, должна была машиниста проверить?» Да, должна. Я, как мать, считаю, что должна. А она не считает.

 

---

Трагедия на Сямозере произошла 18 июня 2016 года. Во время шторма на озере одна из лодок с воспитанниками лагеря «Парк-отель „Сямозеро“» перевернулась. Утонули 14 детей.

Для директора лагеря «Парк-отель „Сямозеро“» Елены Решетовой обвинение попросило 9,5 лет лишения свободы, для ее заместителя Вадима Виноградова — восемь лет, инструкторам Валерию Круподерщикову и Павлу Ильину — шесть лет и четыре года лишения свободы соответственно с отбыванием срока в исправительной колонии общего режима.

Для руководителей карельского Роспотребнадзора Людмилы Котович и Анатолия Коваленко обвинение попросило по шесть лет лишения свободы с отбыванием срока в колонии-поселении. Людмиле Котович — с трехлетним запретом занимать государственные должности.

Сергей Маркелов, фото автора, «7х7»