Давид Самойлов
БАНДИТКА.
рисунок Igor Bezhuk
Я вел расстреливать бандитку.
Она пощады не просила.
Смотрела гордо и сердито.
Платок от боли закусила.
Потом сказала: «Слушай, хлопец,
Я все равно от пули сгину.
Дай перед тем, как будешь хлопать,
Дай поглядеть на Украину.
На Украине кони скачут
Под стягом с именем Бандеры.
На Украине ружья прячут,
На Украине ищут веры.
Кипит зеленая горилка
В белёных хатах под Березно,
И пьяным москалям с ухмылкой
В затылки тычутся обрезы.
Пора пограбить печенегам!
Пора поплакать русским бабам!
Довольно украинским хлебом
Кормиться москалям и швабам!
Им не жиреть на нашем сале
И нашей водкой не обпиться!
Еще не начисто вписали
Хохлов в Россию летописцы!
Пускай уздечкой, как монистом,
Позвякает бульбаш по полю!
Нехай як хочут коммунисты
В своей Руси будуют волю…
Придуманы колхозы ими
Для ротозея и растяпы.
Нам все равно на Украине,
НКВД или гестапо».
И я сказал: «Пошли, гадюка,
Получишь то, что заслужила.
Не ты ль вчера ножом без звука
Дружка навеки уложила.
Таких, как ты, полно по свету,
Таких, как он, на свете мало.
Так помирать тебе в кювете,
Не ожидая трибунала».
Мы шли. А поле было дико.
В дубраве птица голосила.
Я вел расстреливать бандитку.
Она пощады не просила.
сентябрь 1944-1946
Во-первых, обратите внимание на дату написания: не скороспелый это стих, долго вынашивался автором. Во-вторых, известно, что строчки 29-32 (в приведенном тексте стихотворения они выделены черным) автором несколько раз вычеркивались, вновь восстанавливались,- вероятно, из-за их остроты (информация из Примечаний в сборнике "Давид Самойлов. Стихотворения. спб 2006" авторы Примечаний - В. Тумаркин и А. Немзер.) При жизни автора, прекрасного советского поэта Давида Самойлова - фронтовика, Героя и ветерана войны - это стихотворение не печаталось, хотя публично было прочитано им на вечере в МГУ в 1946-м.
БОГДАН ФЕНИК
Родился в 1925 г. в городке Ходоров Львовской области. Вспоминает Любомир Полюга:
«В 1950 г. я отбывал срок в Инте и работал в нервно-психиатрическом отделе, в 29-м бараке.
Возглавлял его профессор Туркевич. Там лежал душевно-больной украинец Богдан Феник,
студент с Ходорова. У парня были частые приступы возбуждения. Во время приступа он
бросался на вcеx, головой разбил дверь. Однако во время приступов никто не пострадал от
него. Однажды ко мне подошел профессор Туркевич и сказал:
– Любомир, надо спасать Богдана, на него пришёл вызов на переследствие. Он здоров. Я знаю
его дело. Ему надо сделать в ближайшее время два приступа,– и пошёл.
Я передал это Богдану. И через несколько дней у него был очень сильный приступ. Потом Богдан начал говорить со мной откровенно. Действительно, на переследствии его ждала смертная казнь. Рассказал он тогда о своей работе в подполье, как переходил границу, как его, тяжелобольного, выдала в Польше тётка. Удивлялся я его силе,мужеству и выносливости. Около трёх лет пролежать среди душевнобольных, симулировать такие сильные приступы – это мало кто сможет...» Л. Полюга с проф. Туркевичем спасли Б. Феника от смерти. Он вернулся домой, женился и оставил по себе потомков –двух сыновей. Умер Б. Феник15.03.1991 г. в Ужгороде.
Богдан Феник
СТАРШЕМУ БРАТУ
Назвался старшим братом ты, причём
Согласием не заручившись нашим.
Ты был тираном, господином, палачом,
Теперь ты хочешь зваться братом старшим.
Ты говоришь о том, что кровь течёт
Веками родственная в нас.
А сердце и доныне в нас печёт –
Ту кровь ты выпускал из нас не раз.
То каплями, то вёдрами, то реками
В боях, застенках, тюрьмах, лагерях.
И на полях, завещанных нам предками,
Ты вечно сеял горе, смерть и страх.
Из Суздаля когда-то долгорукие*,
А руки загребущими те были,
Тянулись к Киеву, неся разор и муки нам,
И, словно Каин, братскую кровь лили.
А мы твоих людей не мордовали,
Не разоряли сёла, города,
Москву в ответ ни разу не сжигали,
Твоих хоругвей не топтали никогда.
Напала шляхта с запада на нас.
Чтоб сокрушить в тяжёлый час врага,
Мы попросили «братской помощи» у вас.
Расширились тут «братства» берега.
Вы с шляхтой Украину поделили,
Свободу «братскую», как крепость, завели.**
Вы голодом народ наш заморили,
Как вороньё покрыв лицо земли.
А наш родной народ из Запорожья,
Республики казацкой цвет былой,
Окольными путями, бездорожьем
Побрёл по миру с нищенской сумой.
В тисках то Запорожье польских панов
Держалось долго, островом в огне,
Набеги отражало басурманов,
От них оно крепчало лишь вдвойне.
А сжёг его, сравнял с сырой землёю
Не враг и не какой-то супостат,
Невежды даже знают, что такое
Злодейство сотворил наш «старший брат».
Прошли века, и всем казалось – мудрым
Пришёл к нам, наконец, двадцатый век,
Когда, на что надеялись всем людом,
Расправит вольно плечи человек.
Ты на колени вновь поставил брата.
Не смог стерпеть огня в его глазах.
И застонала Украина, как когда-то.
И полились вновь горе, смерть и страх.
Ты уничтожил сине-жёлтых и зелёных,
Ты даже красных всех передушил,
Простых крестьян, рабочих и учёных, –
Чтоб дух казачества в нас снова не ожил.
А братьев тех, кем ныне не забыты
Века казацкой вольности и славы,
Заколотил охотно бы в гробы ты,
Забив в сердца им гвоздь железный ржавый.
Я не противник твоему народу.
Но видит Бог, какой же мне он брат!
И он имеет право на свободу.
В нас это право вызрело стократ.
И, может, путь уже не за горами,
Когда не братьями – соседями вдвоём,
Оков лишёнными свободными руками
Бескрайними широкими полями,
Мы зерна правды сеять понесём.
* игра слов: «довгорукi» – длиннорукие, намёк на русского
князя Юрия Долгорукого и его сыновей.
** намёк на введение крепостного права.
Перевод с украинского языка Марка Каганцова
