В День памяти Андрея Шопши открылась его персональная выставка

10 ноября в столице Коми открылась первая персональная выставка фотокорреспондента газеты «Красное знамя» Андрея Шопши, которого не стало 14 июня этого года. Выставку назвали «XXI век через объектив «Красного знамени» и приурочили к его дню рождения. Ему бы исполнилось 36 лет.

Посмотреть экспозицию в Доме дружбы народов на Ленина, 73 собрались родные, близкие и коллеги журналиста. Можно сказать, все было по-домашнему, или почти по-домашнему. Журналистское сообщество столицы Коми не так велико, большинство друг друга знает. Андрея не только знали, еще и любили.

У входа в зал заплакала корреспондент сыктывкарского интернет-издания — не смогла сдержаться. Побывать на открытии выставки Андрея — это нечто большее, чем «отработать мероприятие».

Открытие сопровождалось слайд-шоу. Фото, на которых был изображен Андрей в разные годы жизни, перемежались с его работами и как бы отматывали пленку назад, постепенно возвращая зрителей к юности и детству фотографа. Подготовила слайд-шоу бывшая сотрудница «Красного знамени» и близкая подруга Андрея, ныне живущая в Петербурге, Татьяна Швецова. Играла мелодия из фильма «Достучаться до небес», на большом экране сменялись фото, многие собравшиеся не сдерживали слез.

Словами об этом и начал свою речь ведущий открытия, журналист «Красного знамени» Валерий Черницын:

— Позвольте вас всех поздравить с днем рождения Андрея Шопши и открытием выставки, на которой мы присутствуем. Это его первая выставка, и редакции выпала честь и, скорее, обязанность сделать ее к его дню рождения. К сожалению, вышло, что при жизни эти работы не были выставлены, и, как вы можете догадываться, их значительно больше. Надеемся, что мы когда-нибудь сможем ознакомиться и с остальными. Практически все здесь собравшиеся знали Андрея, и особо тут говорить не приходится, — отметил Валерий Черницын, после чего предоставил слово маме Андрея — Татьяне Акимовне.

— Наверно, каждый из нас испытал боль утраты родных, знакомых, но утраты ребенка передать невозможно, — сказала она. — Я думаю, каждый из нас чувствует, что Андрюшка с нами, он в нашей памяти. Сегодня я хочу поблагодарить коллектив «Красного знамени», в котором он работал. И если я когда-то говорила, что горжусь своим сыном, то сегодня я хочу сказать, что горжусь тем, что Андрюшка работал в таком коллективе. Теперь я его понимаю. Когда-то перед ним стоял выбор перейти в другое издание, и тогда он сказал: «„Краску“ я не предам». Я благодарна вам всем за те слова утешения, которые я слышу на протяжении всего этого времени, и хочу пожелать вам всем удачи, счастья, здоровья. Берегите друг друга. Мы так мало говорим друг другу слов любви при жизни... а Андрюшке я хочу сказать: в добрый путь, сын, развивайся дальше и не поминай нас лихом. Может быть, и не к месту, но хочу сказать, что мне стыдно за руководство нашей республики за то, что здесь создали такие условия, когда самая интересная и читаемая газета оказалась в таком сложном положении. А вам, коллективу, доказывать свой профессионализм уже не нужно.

Уже позже мама Андрея сочла необходимым прояснить для собравшихся еще один сомнительный момент: в справке причиной его смерти указали отравление неизвестным ядовитым веществом.

— Я разговаривала с очень многими врачами, экспертами, и все поддержали меня в том, что причина указана необъективно. Поэтому я написала обжалование в прокуратуру республики, чтобы отменили эти результаты. Нет никаких оснований считать эту причину объективной, — добавила Татьяна Шопша.

Фотокорреспондент «БНК» Юрий Кабанцев, когда-то работавший вместе с Андреем, отметил, что для него работа в «Красном знамени» была хорошей школой, где он научился многому из того, что умеет сейчас.

Бывший главный редактор интернет-журнала «7х7» Елена Соловьёва, знавшая Андрея много лет, отметила: она слышала немало мнений, что, возможно, Андрей сам шел к смерти. Елена это мнение опровергла, подчеркнув, что это ее твердое убеждение.

— Как человек, действительно знавший Андрея очень близко, скажу, что ни сознательно, ни подсознательно умирать он не хотел. Он хотел жить. Это был человек очень большой силы духа. Может быть, кому-то он казался робким. Возможно, из-за того, что он заикался или из-за чего-то еще. Нет, это был сильный человек. Мало кто знает, что один из периодов его жизни был связан с работой с собаками. Он их воспитывал. Я этих собак видела. Это были огромные зверюги, совершенно страшные животные, которые все его беспрекословно слушались. И даже самые агрессивные зверюги через какое-то время признавали в нем главного, — рассказала Елена Соловьёва.

Большую роль в открытии выставки сыграл сам Дом дружбы народов, в стенах которого и открылась экспозиция. Его директор Елена Савтенко отметила, что знала Андрея по некоторым его работам, что он действительно вошел в историю фотожурналистики:

— Эта история будет жить дальше и дальше. Все, кто не знал его близко, еще узнает о нем по этим работам. Люди будут прикасаться к его искусству, я никаким другим словом их назвать не могу. Андрей жив в своем искусстве, и он будет с нами.

От имени коллег на открытии выставки выступил журналист Михаил Казанцев. Говорить всем было тяжело, даже выступавшие мужчины не пытались сдержать эмоции, их голоса дрожали.

— Я пришел в «Краску» немного позже Андрея, и для меня его присутствие там было приятной неожиданностью, — вспомнил Михаил Казанцев. — Это был большой жизнелюб. Когда я стал наблюдать за его работой, для меня было еще одним радостным открытием, когда он взлетел как художник. Без всякого преувеличения употребляю это слово. Давайте оценим его работы. Я думаю, нам предстоит их еще по-настоящему оценить. Мне тоже его очень не хватает и мне тяжело без него.

Выставка будет работать до 27 ноября. Между тем коллеги собирают средства на установку памятника Андрею Шопше. Открыт Яндекс-кошелек. Номер счета — 410012593275620.

* * *

Редакция интернет-портала попросила его коллег и друзей рассказать о том, чему они научились у Андрея Шопши на работе и вне ее. И если партнеры Андрея по фотоцеху поделились наблюдениями о том, каким он был «в поле», то бывший главный редактор «7х7» рассказала историю дружбы с ним.

Юрий Кабанцев, руководитель фотослужбы агентства БНК:

— Мы все учимся друг у друга. Репортажная съемка: одно место действия и одинаковые условия. Каждый фотограф, само собой, приносит в редакцию свой продукт. И, конечно, мы смотрим на результаты коллег — в газете ли, или на новостной ленте. И я бы здесь подчеркнул умение Андрея обращать внимание на детали. Бывало, не уследишь за чем-нибудь, но прямо в ходе события пересекаешься с Андрюхой, смотришь на дисплей фотоаппарата его или, просматривая ленту, видишь фотографии его — и думаешь — и правда, вот же оно, как сам не увидел? Ну и за кадром всегда остается все это дружеское общение, солидарность за «своих». Получился у тебя кадр — хорошо, получился у коллеги — отлично.

Виктория Шендрикова, фотограф газеты «Красное знамя»:

— Андрей хорошим коллегой был и другом. Мы проработали вместе три года. Разное было: учил, ругал, хвалил. В плане фотографии учил находить сюжет и замечать интересное даже на самых скучных официальных мероприятиях.

Елена Соловьёва, журналист «7х7»:

— Все началось давно — в мае 1995 года. Поезд Котлас-Сыктывкар, общий вагон, темно-серые сумерки утра, постепенно рассеивающиеся. За окном мелькают деревья, под ними чернеют остатки снега. Пасмурно. И погода, и стук колес — сильнодействующее снотворное. И все спят. Все, кроме нас.

Нет, познакомились мы раньше, за пару месяцев до этого. Но именно тогда, возвращаясь из Котласа, куда мы ездили в составе сыктывкарской команды разношерстных неформалов к тамошним — налаживать культурные связи, пить портвейн и купаться в ледяной Северной Двине (было и такое), мы проговорили с ним всю ночь. Смешно даже вспоминать — о славянском язычестве. Древние боги и загадочные поверья манили куда больше нравоучительного христианства, которое сплошное морализаторство — максималистично считали мы. Впрочем, нам так и не довелось удариться ни в какую религию, а морализаторство и во все последующие годы оставалось у нас не в чести.

Мы проговорили всю ночь...

После мы были почти неразлучны. Шатались по городу, болтали, танцевали и пели, ходили на концерты. Тогда мы были тощими, лохматыми, слегка озлобленными, а, в общем, вполне добродушными, очень юными и полными разнообразных надежд. И почему между нами так и не случилось романа, я не скажу. Разумеется. Еще чего. Скажу только, что взаимных претензий друг к другу из-за этого у нас никогда не бывало. Нет, ну случались моменты, когда мы могли сказать друг другу «а счастье было так возможно...». Но... Это все несерьезно.

Ценно то, что мы остались друзьями. Хотя, такое дурацкое, совершенно дурацкое выражение — «остались друзьями». От него отдает лицемерием и затаенной обидой. А этого в наших с ним отношениях точно не было.

Продружить с человеком почти двадцать лет, становясь с каждым годом все ближе и ближе, — это не шутка. И чем ближе человек, тем труднее о нем говорить.

Мне говорить об Андрее почти невозможно. Все слова кажутся ненужными и пустыми. Да и вряд ли он сам бы одобрил разнообразные панегирики и присущий им пафос. Что же сказать, ведь все и без меня отлично знают, что он был прекрасным парнем, обаятельным мужчиной, отзывчивым человеком и талантливым фотографом.

И злишься, и думаешь: тебе там хорошо и ничего говорить не надо, а мне тут отдувайся. Ты ушел. И у меня больше нет человека, которому я могла рассказать все. Как ты мог? Ну как ты мог? Мне больше некому открыть душу, у меня никого настолько близкого не осталось здесь, в этом городе, и я до сих пор не могу принять твою смерть и вынуждена давиться непониманием и обидой. Я не могу расстаться с тобой, не могу перестать злиться на тебя, не могу перестать любить тебя и никогда не смогу тебя забыть.